"Жорж Сименон. Беглый" - читать интересную книгу авторане жало ногу.
При этом Ж. П. Г, неизменно думает, что в Гвиане, где он ходил босиком с кандалами на лодыжках, он отдал бы пять лет жизни за такие башмаки. Целых восемнадцать лет все его мысли, все его поступки и движения влекли за собой такие вот воспоминания. Все, что было прежде - история с Польти, Всемирная выставка в Льеже, даже судебный процесс, - изгладилось из его памяти. На каторге он голодал, мучался от жажды, страдал физически, терпел побои. Антуана он вздул раз в жизни - когда мальчишка, отказавшись от бутерброда с ветчиной, тайком бросил его в мусорный ящик. Бутерброд с ветчиной! Один Ж. П. Г, знает ему цену! На каторге он не раз мечтал, сам не веря в осуществимость такой мечты: "Иметь собственный маленький домик в провинциальном городке..." Он выбрал провинцию, настоял на покупке дома. "Обзавестись женой, детишками..." Он женат, у него двое детей. "А в воскресенье утром неторопливо прогуливаться по еще почти безлюдным улицам". Он делал это каждое воскресенье, возвращаясь из церкви. Однажды зубной врач обезболил ему десну, чтобы вырвать зуб" а он, закрыв глаза, вспоминал о клещах, величиной с орех, которых извлекали из ноги с помощью острого камня. От этого в мясе оставалась форменная дыра, а не пустяковая ранка. Вот какой была та его жизнь, о которой никто не догадывался. Новая он или нет. Внезапно все изменилось. С тех пор, как он увидел Мадо на Дворцовой улице, Ж. П. Г, больше не думал о годах, проведенным на каторге. В его голове воскресли другие воспоминания, которые он считал навсегда исчезнувшими. Воспоминания? Нет, скорее, какие-то ощущения, вслед за которыми лишь постепенно возникали зримые образы. Так было с папиросой... Лежа в кровати; он, вместо того чтобы заснуть, обнюхивал пальцы, которыми держал окурок и которые пропитались запахом табака. Когда-то указательный палец вечно был коричневый. Ж. П. Г, снова видит подушку с кружевами, синие шлепанцы Мадо, другие вещи в ее спальне... - Зашнуруй мне корсет, - говаривала она. Мадо обожала черное шелковое белье, оттенявшее белизну ее кожи. При затянутом корсете бюст ее казался уютным гнездышком, а груди - двумя упрятанными туда драгоценностями. Ж. П. Г, не спит, но бессонница не томит его. Иногда на образ Мадо наслаивается образ дочери, и он отгоняет видение. Элен тоже, наверное, не спит. Он может сделать для нее только одно - притвориться, что ничего не знает. Конечно, ее не проведешь, но она, по крайней мере, поймет... Поймет ли? Во всяком случае, не говорить же ему с дочерью о таких вещах! Жена спит, по привычке откинув руку на подушку. Ночь душная. Изредка |
|
|