"Морис Симашко. Парфянская баллада [И]" - читать интересную книгу автора

друга...
А я счастливый, когда у меня в доме друзья. И ничего больше мне не
нужно. В моей маленькой лавке на базаре всегда много народу, потому что люди
любят счастливых. В этом маленьком саду ветки каждый год ломаются от тяжелых
плодов, потому что земля радуется людям. И вино мое никогда не киснет, хлеб
мой не черствеет, соль не бывает горькой. Все здесь - ваше. И чем вам
приятней будет у меня, тем лучше проживу я свои дни!..
Сто дней играл Рамин на чанге для Вис и разговаривал о тайне жизни с
Бехрузом. Тихая Луна плыла куда-то над ними. Глухая глиняная стена сада
отгораживала их от беспокойного мира. Но на сто первый день опять заревели
военные трубы.
- Сам Ахриман, я думаю, закричал, будь он проклят! - заметил Бехруз.
- Теперь все коровы у нас перестанут молоко давать. Не любят они шума. Чем
громче кричишь, тем хуже доятся...

Это снова был шаханшах Мубад... Через неделю после бегства Вис и Рамина
удалился он в пустыню. Рассказывали, что там он плакал и стенал, проклиная
себя за жестокое отношение к Вис. Но те, что лучше знали шаханшаха, ничего
не говорили. Он уже не раз удалялся в пустыню, и добром это не кончалось.
Так случилось и на этот раз. Вернувшись из пустыни, шаханшах решил
начать новую войну. Все чаще вместо слабеющих мозгов в государственных делах
участвовало у него пищеварение. Теперь он объявил поход в Гилян и
Азербайган, обвинив их, что они скрывают Вис и Рамина.
Мир от войны спасла тогда старая мать шаханшаха. Она знала, где ее
младший сын Рамин, и написала, чтобы он возвращался вместе с Вис. Шаханшах
поклялся матери, что простит их и не будет больше злобствовать. Рамин
согласился, но предупредил мать, что у него тоже есть голова и руки.
Когда-нибудь и он будет шаханшахом, да!..


ВИС И РАМИН СНОВА ВОЗВРАЩАЮТСЯ В МЕРВ


Я пожелтел как золото, гляди, -
Прижми меня к серебряной груди!..
Гургани, "Вис и Рамин"

Однажды сидели на пиру шаханшах Мубад с Вис. Тут же, конечно, играл на
чанге Рамин. Шаханшах мало изменился за это время, зато Вис все больше
напоминала молодую Шахру. Ее громадные темные глаза чаще и чаще приобретали
спокойный зеленоватый отлив, таинственные ямочки появились на округлившемся
лице, царским стал уверенно очерченный рот. И грудь Вис уже не была острой,
мягче и нежнее сделались ее белые плечи. А негромкий голос Вис, как
сдержанный горный поток, волновал душу... Шаханшах теперь даже с некоторым
испугом смотрел на ее властную красоту. И Рамин иногда не верил себе, что
эту гордую женщину обнимал он здесь в саду, и в Махабаде, и у Бехруза за
глиняной стеной. И еще в пустыне, когда падали звезды...
Теперь на шахских пирах снова было вино. Так приказала Вис, и шаханшах
согласился. А сегодня ему взгрустнулось, и, плюнув на всех врачей, он налил
и себе пару рогов вина...