"Клиффорд Саймак. Детский сад." - читать интересную книгу автора

Машина тотчас щелкнула, и он совершенно определенно почувствовал, что
она щелкнула не для того, чтобы произвести какое-нибудь действие или
включиться, а для того, чтобы привлечь его внимание, дать ему знать, что
она работает, что у нее есть свои функции и она готова их выполнять. И он
чувствовал, что, какую бы цель она ни преследовала, сделает она все очень
искусно и без всякого шума.
Затем она снесла яйцо.
Почему он подумал, что она поступит именно так, он не мог объяснить и
потом, когда пытался осмыслить это.
Во всяком случае, она снесла яйцо, и яйцо это было куском нефрита,
зеленого, насквозь пронизанного молочной белизной, искусно выточенного в
виде какого-то гротескного символа.
Взволнованный, на мгновение забыв, как материализовался нефрит, он
стоял на тропинке и смотрел на зеленое яйцо, увлеченный его красотой и
великолепным мастерством отделки. Он сказал себе, что это самое прекрасное
произведение искусства, которое он когда-либо видел, и точно знал, каким
оно будет на ощупь. Он заранее знал, что станет восхищаться отделкой,
когда начнет внимательно рассматривать нефрит.
Он наклонился, поднял яйцо и, любовно держа его в ладонях, сравнивал
с теми вещицами из нефрита, которыми занимался в музее долгие годы. Но
теперь, когда он держал в руках нефрит, музей тонул где-то далеко в дымке
времени, хотя с тех пор, как он покинул его стены, прошло всего три
месяца.
- Спасибо, - сказал он машине и через мгновение подумал, что делает
глупость, разговаривая с машиной так, будто она была человеком.
Машина не двигалась с места. Она не щелкнула, не пошевелилась.
В конце концов он отвернулся от нее и пошел вниз по склону, мимо
коровника, к дому.


В кухне он положил нефрит на середину стола, чтобы не терять его из
виду во время работы. Он разжег огонь в печке и стал подбрасывать
небольшие чурки, чтобы пламя разгоралось быстрее. Поставив чайник на плиту
и достав из буфета посуду, он накрыл на стол, поджарил бекон и разбил о
край сковородки последние яйца.
Он ел, не отрывая глаз от нефрита, который лежал перед ним, и все не
переставал восхищаться отделкой, стараясь отгадать его символику. Он
подумал и о том, сколько должен стоить такой нефрит. Дорого... хотя это
интересовало его меньше всего.
Форма нефрита озадачила его - такой он никогда не видел и не встречал
ничего подобного в литературе. Он не мог представить себе, что бы она
значила. И все же в камне была какая-то красота и мощь, какая-то
специфичность, которая говорила, что это не просто случайная вещица, а
продукт высокоразвитой культуры.
Он не слышал шагов молодой женщины, которая поднялась по лестнице и
прошла через веранду, и обернулся только тогда, когда она постучала. Она
стояла в дверях, и при виде ее он сразу поймал себя на том, что думает о
ней с таким же восхищением, как и о нефрите.
Нефрит был прохладным и зеленым, а ее лицо - резко очерченным и
белым, но синие глаза имели тот же мягкий оттенок, что и этот чудесный