"Ю.В.Сильвестров. Волшебник Лукоморья, или Волкодав возвращается" - читать интересную книгу автора

Владимир Красное Солнышко пировали. Пировали долго и упорно, так, что
по углам гридницы, среди прочего сора, валялись уже не только намаянные за
день стольники, а и полтинники с пятиалтынными. На специальной низкой
лавочке вещий Баян лениво перебирал пальцами гусельные струны, не забывая
притом опрокидывать кубки хмельного меду в необъятные недра окладистой
бороды.
"Не начать ли нам, бра-а-а-атия!" - неожиданно завопил певец, но тут
же осекся и строго сказал сам себе: "Не начать!" Тем временем пальцы Баяна
резвее забегали по струнам. "Ой, ладушки, ладу!" - запел певец, и ноги
гостей сами запросились в пляс. "Ай-диду-ладу-БУМ!" - радостно упал под
стол один из витязей. "БУМ! БУМ!" - повторило эхо.
Сам же Владимир пил, что называется, в меру, выпивая за раз не более
полуведра браги, и успел-таки изрядно захмелеть, однако суровый его взгляд
нет-нет да и обращался в сторону женихов своей младшенькой и оттого любимой
дочери Людмилы.
Все веселились кругом, и только четверку женихов не занимали в этот
вечер ни хмельной мед, ни пьяная брага. Каждый из них сидел на своем месте
и думал свою думу.
Веселую думу думал удачливый жених Руслан. Вот сейчас опустится на
землю ночь, зажгутся в небесах звезды - и он наконец-то прижмет к своему
сердцу возлюбленную свою Людмилу. И назовет он ее любимой женой, а она
его - мужем возлюбленным... Раз от разу, лишь только взоры их встречались
над полным яств столом, звездным светом вспыхивали влюбленные очи, и
казалось, будто самый воздух в этот миг становится твердым и звонким,
словно хрусталь...
А неудачливые женихи - Рогдай, Фарлаф и Ратмир - ни о чем веселом не
думали. Рубака-парень, Рогдай был оскорблен до глубины души. Что же это
деется на белом свете, ежели князь отказал ему, Рогдаю! Тому самому Рогдаю,
который огнем и мечом раздвинул границы Киевской Руси до самых до окраин, в
которых много лесов, полей и рек! Рогдаю-завоевателю, завоевавшему мерь и
весь, чудь и юдь (недаром за глаза его прозвали Рогдай - в рог дай, что
несомненно свидетельствовало о его высоком авторитете среди воинов)!
Рогдаю, сказавшему "Иду на вы!" ненавистным хазарам (тут Рогдай невольно
покосился на пудовые кулаки сидящего рядом Ратмира и благоразумно решил
вычеркнуть последнее из списка своих свершений). "Неправедно рассудил
князь," - помыслил Рогдай, - "ой неправедно! Убью гада Руслана!" Лицо
Рогдая выражала мрачную решимость. "Вот завтра же и убью." - с этой мыслью
он опрокинул в себя очередной ковш пьянящей браги и блаженно захрапел, упав
лицом в тарелку с остатками жаркого.
Ратмир же сидел мрачный, точно туча пыли, та, что поднимают табуны
коней в его родных хазарских степях. Молодой хан ощущал себя полным
идиотом. Как же, приехал за тридевять земель ко двору властителя земли
Застольно-Киевской, хану Владимиру свет Красное Дневное Светило! Да не
просто так приехал, а по приглашению, да еще и на собственную свадьбу! Но
пока собрался, пока выехал, пока доехал - попал, как говорят эти русские, к
разбору малахаев. И теперь Ратмир не знал даже, кого винить в случившемся -
себя ли, что долго собирался, Владимира ли хана - что не сдержал ханского
слова, или почту начала одиннадцатого века, не сумевшую вовремя доставить
ханское послание. На безусого мальчишку Руслана Ратмир зла не держал - за
что?..