"Роберт Силверберг. В ожидании катастрофы" - читать интересную книгу автора

тонкой генной инженерии удалось создать расу, которая смогла преодолеть
враждебное биологическое окружение. Вот почему с приходом смутного времени
немало колонистов просто сбросили одежды и удалились в леса, чтобы жить
там бок о бок с факсами, своими дальними братьями и сестрами. И так ли это
плохо, думал он, если вместо панического бегства на Землю осознать свою
индивидуальность и слиться с шарами? Так ли уж важно, какой путь ты
избираешь? Но Мориси не собирался бежать. И меньше всего в джунгли к
факсам.
Он направился на север. В Катамаунте мэр города, кубик которого он
нашел, сказал ему:
- Все внезапно уехали в День тумана, и я за ними. Здесь никого не
осталось.
В Желтых Листьях биолог в кубике рассуждал о генетике, об усилении
чуждых генов. В Сенди-Мишиго Мориси не нашел ни одного кубика, но на
центральной площади обнаружил около двадцати скелетов, в беспорядке
валявшихся посреди широкой центральной площади. Массовое жертвоприношение?
Массовое убийство в последние часы существования города? Он собрал кости и
похоронил их в сырой рыхлой земле цвета охры. Это заняло у него целый
день. Затем он полетел от города к городу дальше вдоль береговой линии.
И где бы он ни останавливался, всюду видел одно и то же - ни следа
людей, только шары, плывущие к морю, и факсы, уходящие в глубь материка.
Всюду, где ему попадались кубики, он беседовал с их "обитателями", но они
мало что могли сообщить ему. Никого не осталось, говорили они. Люди
возвращались на Землю, соединялись с шарами, удалялись в заросли - так или
иначе, но уходили, уходили, уходили. Какой смысл было слоняться в ожидании
конца, в ожидании великого сотрясения?
Мы подавили этот мир, думал Мориси. Мы пришли в него, мы строили наши
маленькие исследовательские станции, мы в изумлении смотрели на блистающие
небеса и на плывущие по ним солнца, на удивительных созданий, живущих
здесь. И мы превратились в жителей Медеи и превратили планету в некое
сумасшедшее подобие Земли. Тысячелетие мы селились вдоль берегов - только
они подходили для нашего образа жизни. Так мало-помалу мы потеряли
представление о цели нашего прихода сюда, которая заключалась в одном -
_изучать_. Но мы все равно остались. Мы просто остались. Мы губили все
вокруг себя. А когда обнаружили, что все тщетно, что одно могучее движение
плеч этого мира стряхнет нас, перепугавшись, мы стали уносить ноги.
Грустно, подумал он. Грустно и глупо.
Он пробыл в Арке несколько дней и совершил путешествие через горячую
мрачную пустыню, которая поднималась к Олимпу. До катастрофы оставалось
семь недель и один день. На первой тысяче километров своего пути он
по-прежнему видел стоянки факсов, медленно прокладывающих путь через
Горячие Земли. Почему они позволили, размышлял он, отнять у себя мир? Ведь
они могли сопротивляться. Они могли вымотать нас в первые же месяцы.
Вместо этого они позволили нам расположиться среди них, позволили, чтобы
мы превратили их в забаву, в рабов и лакеев. Факсы наблюдали, как мы
осваивали самые плодородные участки, но что бы ни думали о нас эти
удивительные существа, они держали свои мысли при себе. Мы даже не знаем,
как они сами называли Медею, подумал Мориси. Это говорит о том, как мало
они доверяли нам. Но они терпели нас. Почему?
Плоскогорье под ним уже пылало жаром, словно кузнечный горн, мрачное