"Роберт Силверберг. Знакомясь с драконом" - читать интересную книгу автора

поздним временам и к тому же мало интересным - счета за ремонтные работы и
ведомости выплат заработной платы. Дневник мне доставили сюда в Таормину со
специальным императорским курьером, на что понадобилось целых шесть недель,
ибо пакет добирался до меня по суше всю дорогу от Испании до Италии - не мог
же я подвергнуть столь превеликую драгоценность риску перевозки морским
путем. Потом дневник шел ко мне через весь полуостров до самого его южного
выступа - Бруттиума, затем через пролив паромом до Мессины и уж, наконец, ко
мне домой.
Но был ли это тот богатый деталями подробный рассказ, которого я ждал с
таким нетерпением, или сухой перечень навигационных отметок, широт и долгот,
склонений компасной стрелки и так далее?
Узнать это я мог только тогда, когда дневник окажется в моих руках. И,
как это частенько бывает, именно в тот день, когда пакет прибыл, Цезарь
Деметрий вернулся из своего месячного свидания с Африкой. У меня хватило
времени только на то, чтобы сорвать печати с довольно объемистого пакета и
провести большим пальцем по обрезу толстой пачки потемневших от времени
листов пергамента, как вдруг явился посланец Цезаря и сообщил, что Деметрий
требует моего немедленного прибытия во дворец.
Цезарь, как я уже говорил, человек крайне нетерпеливый. Я задержался
только для того, чтобы бросить взгляд на первые слова текста, следовавшего
за титульным листом, и ощутить, как замирает сердце, узнавшее характерный, с
наклоном влево, четкий почерк Траяна Драко, возникший перед моим восхищенным
взором. Я позволил себе еще один беглый взгляд на открытую наугад, кажется,
сотую страницу и увидел там абзац, говоривший о встрече с каким-то островным
царьком. Да! Да! Это действительно был дневник плавания Императора!
Я отдал его мажордому моей виллы, сицилийцу по имени Панталоне,
которому вполне можно было довериться, и довел до его сведения, что именно
произойдет с ним, если за время моего отсутствия хоть одной страничке книги
будет нанесен малейший ущерб.
А затем я направился во дворец Цезаря, расположенный на вершине холма,
где и обнаружил самого Цезаря в саду, рассматривающим пару верблюдов,
привезенных им из Африки. На Цезаре было надето нечто вроде одеяния жителей
пустыни, снабженное капюшоном, а за поясом блестел изумительной красоты
кривой меч. За пять недель отсутствия солнце так сожгло кожу на лице и
наруках, что Цезаря легко было принять за араба.
- Пизандр! - завопил он, увидев меня. Я уже успел позабыть это дурацкое
имя за время отсутствия Деметрия. Он широко улыбнулся, и его зубы сверкнули
на темной коже лица, подобно путеводным звездам в глухую ночь.
Я произнес все положенные слова, выразив надежду, что путешествие было
приятным, но он отмел все это в сторону одним мановением руки.
- Ты знаешь, о чем я думал, Пизандр, в каждую минуту моего путешествия?
О нашем великом проекте, конечно! И знаешь, теперь я понял, что он еще
далеко не доработан. Я решил... я думаю превратить Сицилию, когда стану
Императором, в свою столицу! Зачем мне жить на холодном, продуваемом ветрами
севере, когда я могу блаженствовать в непосредственной близости к Африке, к
тем местам, которые, как я сейчас понял, я бесконечно полюбил! Так что мы с
тобой должны построить здесь в Панормосе еще и здание Сената, и просторные
виллы для всех высших чиновников моего двора, и библиотеку... Ты ведь
знаешь, Пизандр, что на всем острове нет ничего, что заслуживало бы
называться библиотекой? Но мы можем разделить пополам сокровища