"Роберт Силверберг. Как все было, когда не стало прошлого" - читать интересную книгу авторавзбодрить. Современная медицина была поистине чудодейственна. Вот
только вернуть Халдерсену его семью она не могла. Дверь открылась. Вошел доктор Брайс. Главный врач смотрелся на все сто: высокий, важный, все еще привлекательный, с седыми висками, ну просто воплощение силы и средоточие тайн. Как всегда, он сделал большую паузу, прежде чем посмотреть на череду экранов дисплеев, показывающих все подробности состояния Халдерсена. - Нат, - спросил он, - ну, как ты? - Никак, - буркнул Халдерсен. - Не расположен поболтать? - Не особенно. Дай лучше воды. - Ну, конечно, - Брайс налил стакан воды и подал его Халдерсену. - Ослепительный денек сегодня. В парке погулять не хочешь? - Я выйду из этой палаты через два с половиной года, доктор. Я уже говорил вам об этом. - Время часто ломает слово. Физически ты в порядке. - Я пока этого не чувствую, - ответил Халдерсен. Он протянул пустой стакан. - Еще. - Чего-нибудь покрепче? - Водичка хороша, - Халдерсен закрыл глаза. В голове его закружились навязчивые картины: ракетоплан, разваливающийся над, полюсом, пассажиры, сыплющиеся, словно зерна из коробочки мака, Эмили, падающая вниз, вниз с высоты восьми тысяч футов. Ее золотистые волосы подняты вверх холодным ветром, короткая юбка полощется у бедер, длинные стройные ноги судорожно ищут, обо что бы опереться. А рядом нежное руно полярных снегов. - Они покоятся в мире, - говорил Халдерсен. - А я опоздал, и я остался. И заговорил Иов и сказал: "Да сгинет день, когда я был рожден, и ночь, когда было сказано: Вот зачато дитя человеческое" [Ветхий Завет. Книга Иова, гл. 3, ст. 2-3.]. - Это было одиннадцать лет назад, - сказал доктор Брайс. - Почему ты не прогонишь эти навязчивые мысли? - Глупый разговор. Почему _эти мысли_ не покидают меня? - Потому что ты этого не хочешь. Ты вжился в свою роль. - Сегодня что-то трудно говорить, а? Дай мне еще воды. - Встань и налей сам, - сказал доктор Брайс. Халдерсон горько усмехнулся. Он встал с постели, чуточку неуверенно пересек комнату и налил себе воды. Он прошел все виды терапии - симпатическую, антагонистическую, наркотическую, шоковую, ортодоксальную, фрейдистскую, трудовую. И все без толку. В его мозгу снова и снова проступала картина раскрывающегося горохового стручка и падающих вниз на фоне голубовато-стального неба фигур. "Бог дал, бог взял, да святится имя его. Душа моя устала от жизни моей" [Ветхий Завет. Книга Иова, гл. 1, ст. 211 гл. 10, ст. 1.]. Он поднес стакан к губам. Одиннадцать лет. Я опоздал на ракетоплан. Я согрешил с Мари, и Эмили умерла, и Джон, и Босс. Интересно, на что похоже падение с такой высоты? На свободный полет? Может, в нем даже есть какое-то удовольствие? Халдерсен осушил стакан. - Жарковато сегодня, а? |
|
|