"Влад Силин. Монополия на чудеса " - читать интересную книгу автора

нутру дэвам святость аснатарова.
А вот дальше пошла ерунда. На бесплатное представление собрались
местные мальчишки. И ладно бы просто глазели! Святому отцу не мешают, так и
Вениамин Серафимович помалкивает. Терпит, значит, с молитовкой благостной.
Только вот один паренек - вроде скрипача, со шпажкой деревянною - возьми да
кувыркнись с забора. Прямо в любимую мушмуллу покойной.
Тут уж старик не выдержал. Такое началось, хоть святых ашаванов выноси!
Аснатар орет, пацанва орет, малец брыкается, чисто кот помоечный. И всего-то
ему уши надрали, скажите! Велика важность.
- ...Простите, простите, - перебил я. - Мальчишку как звали?
- А дэв его знает... Артемом вроде. Вот Димка должен помнить. -
Низенькая со значением посмотрела на меня: - Сосед Светкин по площадке.
Дальше рассказывать?
- Сударыня, - проникновенно объявил я, - умоляю, не упускайте ничего! Я
весь внимание.
...Дальше ничего особенного не произошло. Проводив аснатара, Вениамин
Серафимович решил заночевать на даче. Бедная собачка Викуха, узнав, что
придется провести ночь в дэвятнике, затосковала. Видимо, тосковала она
правильно, потому что утром Вениамин ее не нашел. А потом и сам устал,
заперся в домике и отказался кого-либо пускать.
Больше старушки ничего толкового не рассказали. А вскоре мне стало не
до болтовни: подъехала "Скорая", и у нас появились другие дела.
Стукнула дверца машины. Света с готовностью придержала калитку; врач
учтиво поклонился ей и зашагал к дому - коренастый, добродушный, в
квадратных очках. С первого взгляда на него становилось ясно, что теперь
судьба Вениамина в надежных руках. Следом семенила фельдшерица лет двадцати,
крашеная блондинка с робким болоночьим личиком.
Войдя в комнату, врач окинул старика благодушным взглядом и обернулся к
фельдшерице:
- Мариночка, дорогуша, достань корглизончику. Колоть будешь.
- Я? Почему я? - испугалась та.
- Давай, милая. Не спорь.
Фельдшерица распаковала экспресс-лабораторию и принялась возиться с
инструментами, способными вызвать ночные кошмары даже у бывалого палача.
Врач же вплотную занялся больным. В глазах его плескалось радостное
волнение, какое бывает у людей, искренне любящих свое дело.
- Как я и думал! - воскликнул врач. - Ах, как хорошо! Ах, как это
замечательно! - И, обернувшись к фельдшерице, сообщил: - Осчастливь этого
сударика полкубиком, дорогуша. А потом кебузончику. Договорились? !
И принялся восторженно щебетать что-то о "декомпенсации" и
"тахисистолической форме".
Забавно ссутулившись, девчонка приготовила шприц. Никогда не видел,
чтобы лекарство кололи так долго - наверное, ставили рекорд для книги
Гиннесса. Старика мучили, пожалуй, минут пять. Врач смотрел на это
безобразие, благодушно улыбаясь и что-то одобрительно бормоча себе под нос,
так что я успокоился.
Потом мы с водителем бережно, словно вазу эпохи Цин, переложили старика
на носилки и унесли в машину. Когда я вернулся, фельдшерица заполняла
бумаги, а врач что-то радостно втолковывал Свете. До меня доносились лишь
обрывки фраз: