"Александр Силецкий. С чего все это началось..." - читать интересную книгу автора

закрыв рта. Этот внезапный протест режиссера обидел и ошеломил его
совершенно. Зеленые огоньки над объективами по-прежнему ровно горели. "Ну,
что они там медлят?! - с отчаянием подумал режис-сер. - Ну, вырубайте же
скорее!.. Бог мой, какой конфуз, какой конфуз!.." В режиссерской все не
вырубали. Наверное, что-нибудь случилось... Режиссер повернулся к
Василькову. Тот сидел, раскрыв рот, и напряженно глядел в самый объектив.
- Рот закрой! - прошипел режиссер и незаметно, но больно ущипнул
Василькова.
Подобное действие уже неоднократно вразумляло зарвавшихся гостей
телеэкрана. Те потом, правда, склочничали и возмущались, но Въехал
мужественно все терпел. Важен был сиюминутный эффект.
Мартын Еврапонтьевич негромко вскрикнул и машинально отпихнул от себя
режиссера, однако не рассчитал, что стулья под ними трехногие, ненадежные, и
потому Въехал, нелепо замахав руками, секунды две пробалансировал на одной
ножке и рухнул под стол.
- Ах, ты еще драться! - взвизгнул, поднимаясь с пола, режиссер.
Престиж его в глазах зрителей был подорван, а уж этого Въехал стерпеть,
естественно, не мог. Операторы, ничего не понимая, полагая, видно, что так и
должно быть по сценарию, бесстыдно хохотали и старательно фиксировали
объективами все происходящее.
- А ты чего щиплешься? Гусак какой!.. - в свою очередь повысил голос
Васильков и тоже вскочил со стула. - Что я тебе сделал?
- Чтоб не трепал лишнего! - с вызовом и неподдельной злостью ответил
режиссер. - Ведь говорил тебе: читай написанное!
- А вот - выкуси-ка! - отчетливо и торжественно сказал Мартын
Еврапонтьевич и поднес к режиссерскому носу трудовой свой кукиш.
- Убери руки! Сию же секунду убери! - вдруг затрясся Въехал, беспомощно
косясь на камеру, - лампочка горела ровно и спокойно. - Как ты со мной
разговариваешь?! Кто ты вообще такой?!
- А вот такой, какой тебе, барану, и не снилось! Не чета тебе! Знать
тебя больше не желаю! - крикнул Васильков, надвигаясь на своего обидчика. ?
Плевать я на тебя хотел! Вот так вот - тьфу!..
- Но-но, выбирайте выражения!
"Ужас, ужас! - подумал режиссер. - Ведь все все видят!.. Мне конец!
Уволят - сразу..."
- И чтоб глаза мои на тебя не смотрели, поганца такого! - не унимался
Васильков. - Ишь сопляк, еще щипается... Вот провались на этом месте! Сей
момент! Мальчишка!..
Мартын Еврапонтьевич был страшен. Полы его флотской тужурки
разметались, жидкие пакляные волосы встали дыбом, а бороденка белым крючком
плясала в воздухе, готовая, казалось, обрушить на ошалевшего режиссера
молнии и ураганы.
- Сгинь, бес окаянный! - повторил упрямо Васильков. - Пропади совсем!
Режиссер охнул, будто ничего не понимая, виновато и затравленно
поглядел вокруг себя и вдруг начал тихо расползаться, деформироваться, таять
в воздухе, нелепо перебирая ногами и дергая головой. Через минуту его не
стало. Васильков глянул в пустоту, где только что витал режиссер, пригладил
волосы и лишь удовлетворенно крякнул.
В студии стояла удивительная тишина, словно вместе с бедным режиссером
сгинули заодно и все сотрудники, а рабочий день, по неведомым техническим