"Александр Силецкий. Глиняные годы (Фантастический рассказ)" - читать интересную книгу автора

В окно с небьющимся стеклом лениво вползали сумерки пасмурного дня.
Заросли спиреи, усыпанные белыми цветами, клумба, на которой
распускались вялые грязно-желтые бутоны, а дальше - вдоль чернеющей
дорожки - шел забор, дощатый, высокий, не крашенный давным-давно...
Влево и вправо - только забор.
Он скрывал горизонт, вздымаясь на полнеба - того квадратного неба,
что открывалось из окна, и лишь в щелях между неплотно пригнанными досками
мелькали, трепетали какие-то далекие огни - там, словно за тридевять
земель в волшебном царстве, текла иная жизнь, подвластная иным законам,
иному ходу времени, там рождались, умирали и любили совсем другие люди, не
знающие, что это такое - забор в полнеба и кусты спиреи за окном, которое
нельзя открыть...
Наверное, ночью будет дождь, подумал Глеб. Я буду его только
слышать... И вспоминать, как прежде бродил под дождем по мокрым улицам, а
мимо пробегали, спеша укрыться, люди, и машины проносились, будто
призраки, расплескивая зеркало на мостовых. Лужи, в которых отражалось
небо. И я по ним ступал. Шагал по лужам, небо топча... Смешно!
Он не раскаивался.
В конце концов его молчанье длилось восемь лет. Писал, выдумывал,
искал достойные сюжеты и... делал вид, что это все забава, и не больше...
Восемь лет... Он многое успел. Пожалуй, это были лучшие годы в его
жизни. Он очень рассчитывал на них - опора, трамплин, с которого можно
взмыть в поднебесье, на недостижимую высоту и - продолжать свой путь.
Куда? К славе? Вряд ли. Просто новая дорога к постижению людей и сути всех
явлений...
Он думал, что осилит, одолеет эти бастионы, выйдет победителем...
Конечно, он сорвался. Не сразу, нет. Пять лет падал, все последние пять
лет. И, наконец, - остановился... Здесь.
Ему не верили, над ним смеялись, да и сам он знал, на что обрекает
себя - на роль полоумного шута, одержимого манией величия. Ну, как же, он
- провидец, он готов сказать такое, чего еще никто не слышал! Поразить
своим талантом мир... Не эпатировать, отнюдь, не испугать, не вызвать
ненависть, презрение к себе!
А вышло все наоборот...
Я думал, они поверят, поймут... Почему они так жестоки? То, что
писалось четыреста лет назад, повергает их в священный трепет. Они
твердят, что те трагедии не знают временных границ. То, давнее, останется
жить вечно. Я попытался воскресить его, бессмертный дух наделить плотью,
дать ему скелет. И что же? Мне говорят: твои писания мертвы. Ты - жалкий
плагиатор, графоман. Вот если бы Шекспир действительно явился к нам... Мы
б сразу поняли, что это - он. Я возражал, я объяснял, что все они слепцы:
Шекспир и я - одно лицо. Шекспир бессмертен? Ну так вот он я! Тринадцать
лет прошло... Теперь я стар. Советуют: смените роль, еще не поздно.
Господи, при чем тут роль?! Не собирался я других играть. Я лишь пытался
быть самим собой. Да. Испугался, что все написанное уйдет со мной в
могилу, и полез в рукопашную, с поднятым забралом. Лучше бы молчал!
Тринадцать лет впустую... Долго, кропотливо лепил я эту вазу, отделывая
каждый штрих, каждый завиток, и радовался про себя: какой подарок я
готовлю людям!.. И вдруг, одним ударом, ваза опрокинута, рассыпалась на
сотни черепков, и все увидели, что это - просто глина, бесформенная груда,