"Александр Силецкий. Ночь птичьего молока (Журнал "Даугава", 1987, N 8)" - читать интересную книгу автора

из-за фужеров, пузатого электросамовара и свечей, торчали улыбающиеся
головы гостей.
Тут все повскакали с мест, едва не своротив разряженную до потолка
елку, и, строя умильные гримасы, разом затараторили:
- А вот и сам, а вот и сам!..
- Ну почему так долго, друг любезный? Ведь - согласись - не очень-то
прилично...
- А я тут, знаешь, всем наговорил, что ты, приятель, к ночи
заблудился!.. Уже того-с, должно быть, - вот и заблудился...
- Тихо, граждане! - сказал Семибратов твердо. - Ничего страшного. До
Нового года - почти два часа. А Катенька знает, почему я задержался. Я
подарок ей искал. И, поверите, нашел! Вы сроду ничего такого не видали. И
- р-раз!..
Он с разбойным видом ухмыльнулся, выхватил спрятанную за спиной
скатерть и развернул, взмахнув ею, будто флагом, над головой.
- Н-эм... скатерть... - разочарованно-уныло констатировал кто-то.
- Васенька, она льняная? Где достали?
- А вы взгляните-ка на петухов! Это же роскошь! - раздался мужественный
баритон. - Крестьянские узоры, народный орнамент!..
Супруга Семибратова молчала, и на лице ее ясно было написано не то
чтобы презрение к мужу-простофиле, но некое разочарование, сплавленное со
злостью, - дескать, нашел чем похваляться, подумаешь, скатерть - эка
невидаль, даже в такой чудесный праздник не мог придумать ничего путного,
а ведь к себе, поди ж ты, и забот, и ласки требует... Срамиться только и
горазд... Растяпа!
- Катенька, - томно сказал Семибратов, - ты не думай... Я обегал весь
город...
В комнате повисла неловкая тишина.
- Ты не думай, - повторил Семибратов и вдруг хитровато улыбнулся. -
Этот Новый год мы отпразднуем так, как никому не снилось. Это - чудо, то,
что я принес. Я скатерть-самобранку купил! Понятно?!
- Чего-чего? - протянул недоверчиво кто-то из гостей. - В нашито дни -
и волшебство?
- Именно! - воскликнул Семибратов. - Я тоже поначалу не поверил. А
потом... Э, да что там объяснять!.. Сейчас вы сами убедитесь!
Он быстро подошел к столу и, прежде чем кто-нибудь успел опомниться,
поспешно и не церемонясь принялся переставлять прямо на пол, под ноги
собравшимся, бутылки, холодные закуски, тарелки, чашки и торты. Потом
расстелил на пустом столе скатерть-самобранку и, широко разведя руки, с
видом гастролирующего факира от Москонцерта, повернулся к гостям.
Кто-то хмыкнул, глядя на него, кто-то, вздохнув, пожал плечами, женщины
зашушукались и невольно попятились, а верная Катенька только качнула
головой и смиренно-жалко, будто извиняясь, улыбнулась...
- Что же вы стоите? - несколько опешив, проговорил Семибратов. - Вот
оно, чудо, перед вами. Давайте приказывайте, требуйте - возражения не
будет, нечего стесняться! Любой деликатес, любой напиток...
Минутное оцепенение прошло.
- А что она умеет?
- Да все, что пожелаете! Не верите?
И гости воспрянули духом.