"Александр Силаев. Армия Гутэнтака " - читать интересную книгу автора

но никуда не денется. Не позовет на помощь, не ударит, не убежит - все это
не то чтобы глупо, но не в ее силах. Юп вразвалочку бредет, и мирянин не
уйдет.
За три года окучили население.
Первый период - шок. Второй - страх. Третьим наступала любовь. ("Чтоб
когда-нибудь полюбили, для начала должны воспринять всерьез. Но серьезней
всего относятся к тому, кто внушает страх", - мимолетные слова Ницше стали
основой новой идеологии). Третьим наступала любовь. Пока не наступила. Для
завершения требовалось двадцать лет, если мерить занудством официоза. Но
оформленные знали, что нужно меньше.
Прошлой осенью они выполняли задание с намеком на плащ. Дали неделю.
Спрашивалась концепция исторического развития. Нечто вроде Маркса,
Ясперса, Шпенглера - философия такого пошиба считалась дешевой. Ее сдавали
на куртку. Каждый обязан сесть и сложить кубики истории в согласии с
заново отысканным смыслом. Если аргументация уступает классикам, экзамен
пересдается. Восемьдесят щенков стали тойнби и ясперсами, данилевскими и
леоньевыми, шпенглерами и гумилевыми, гегелями и марксами. А затем
посмотрели вслед, высморкались, улыбнулись, пошли дальше. Любой из них
превзошел этих взрослых людей. Потому что они - простые люди. И нет
предела. Отсутствие предела легко осознается в семнадцать лет.
- Стоять, - спокойно и уверенно сказал Миша.
- У меня есть любимый человек, - призналась она. - Вы понимаете?
Уже на грани слез, это видно. Она знала, что с птенцами Фиолетовой Рыси
спорить нельзя, а плакать можно хоть с кем. Гутэнтак рассмеялся почти
по-доброму.
- Он мудачишка, твой парень, - ласково сказал он. - Хорошо, не хочешь
баков - не надо. Шагаем отсюда.
Миша взял ее под руки, и они пошли.
Гутэнтак изучающе смотрел на ее ласковое лицо. Глаза, губы, чистая
кожа. Наверняка студентка. Жаль, что девушка больше не улыбается. Впрочем,
оформить бабу - это неприятная для них процедура...
Они отошли за невзрачные обрушенные ларьки.
Миша прижал девушку к темнокрасной стене, впился в губы. Руки
расстегнули ей куртку. Юбка задралась вверх, ладони легли на бедра.
У нее останутся синяки, подумал Гутэнтак. Он смотрел на друга и
блаженно щурился.
...В декабре темнеет рано, а заканчивается поздно.
- Получится, попробуй! - рявкнул просветленный Валентин Юдин.
Удар.
Кирпич рухнул расколотыми половинками.
- Теперь ты!
- У меня сломана рука.
- Тем более. О том, кто дерется раненым, слагают песни.
Удар. Адская боль и ничего.
- Представь, что бьешь не по кирпичу. Это форма, пустота. Учись видеть
формы. Стань буддой. Представь, что бьешь по пустоте, которая за кирпичом.
Давай сделаем проще...
Мастер Юдин поднял с пола спичечный коробок. Поставил под кирпич.
- Представь, что бьешь по этому коробку.
Гутэнтак ударил. Снова полное ничего.