"Олег Васильевич Сидельников. Нокаут " - читать интересную книгу автора

смеялся меньше, зато его глаза все чаще и чаще останавливались на
разрумянившейся Настеньке, на ее пухлых губах, на золотистом ворохе ее
волос.
Наконец Лев Яковлевич выпалил такой фривольный анекдотец, что все
оцепенели.
Раньше всех нашелся мсье Пьер.
- Ви есть влюблен?- спросил он серьезно.
- Я?- удивился Лев Яковлевич.- Чего это вам пришло в голову?
- Ви пересолиль свой анекдот,- невесело улыбнулся одними губами Коти
и прибавил:- Берегитесь! Русские говорят - пересол на спина!
Эта шутка внесла некоторую разрядку, но не развеяла полностью
грозовые тучи. Правда, заготовитель пытался восстановить прежнюю дружескую
обстановку, перемежая свои замечания бесконечными "это я вам говорю", но
особого успеха не имел.
"Как бы не так!- возмущался в душе Вениамин Леонидович поведением
Коти.- Уж я-то вижу, кто из вас влюблен!"
Француз стал задумчив. Он лежал на диванчике, отвернувшись к стене, и
лишь изредка поворачивал голову, обжигая Настеньку пламенными взглядами.
Почти всю ночь Пьер лежал с открытыми глазами, а потом долго писал
какое-то письмо, то и дело разрывая в клочки написанное.
За странными действиями француза исподтишка наблюдал Вениамин
Леонидович. В конце концов он решил, что ситуайен Коти сошел с ума.
Теплоход подплывал к Сталинграду. Пассажиры высыпали на палубу,
пытаясь разглядеть в темноте гигантскую стройку ГЭС.
Оба берега не спали. Тысячи и тысячи огоньков золотились во мгле и
казалось, что небо низверглось на землю, засыпав ее мириадами звезд.
Чудились фантастические контуры каких-то длинношеих бронтозавров - это
вгрызались в землю экскаваторы; доносился металлический скрежет,
вспыхивали бесчисленные звездочки электросварки. Вдали извивалась светлая
лента, составленная из бесчисленного числа дрожащих лучиков автомобильных
фар.
Притихшие пассажиры, охваченные волнением, зачарованно смотрели на
грандиозную схватку человека с природой. Даже иностранцы не носились по
палубе со своими фотокамерами. Они, как послушные дети, толпились вокруг
доброхотных переводчиков и внимали повести о городе-герое, о людях большой
души, людях подвига и неуемных дерзаний.
По черному лаку водной глади шныряли красные и зеленые светляки
бортовых огней баркасов и буксиров. Где-то вдалеке, вспарывая ночную мглу,
перекликались паровозы...
Огоньки множились. Временами в черное небо взметывалось огненное
зарево. На многие километры протянулся вдоль берега завод-гигант,
созданный энтузиазмом первой пятилетки.
- Тракторный,- тихо и проникновенно сказал еще не старый, но уже
седой человек в сером коломенковом кителе с двумя рядами орденских
колодок.- Тракторный,- повторил он дрогнувшим голосом.
И всем, даже окающему англичанину, не понимающему ни слова по-русски,
стало ясно, отчего этот седой человек потерял дар речи: это он, молодой
парень с дерзкими глазами, в продранных валенках, назло зимней стуже
таскал кирпичи и сваривал металл, месил цемент, а потом одним из первых
вошел в созданный своими руками цех рядовым солдатом легиона мирного