"Олег Васильевич Сидельников. Нокаут " - читать интересную книгу автора

крайне возбужденное состояние. Быстро скинув пиджак, он задрапировался
зеленым сукном с письменного стола и возгласил, блестя глазами:
- Я Аристотель... Я универсальная голова древности и по
совместительству, на полставки, римский трибун! В кабинете началась
паника.
- Плебс, плебс!- трагически воскликнула универсальная голова.- Я дам
хлеба и зрелищ, добьюсь перевыполнения плана по ассортименту! Разыщи мне
только изменников Локка и Ницше!.. Все на форум - даешь кворум!!- завопил
вдруг несчастный председатель, размахивая тяжелой чернильницей.- Два
миллиона приветов!
Толпа соболезнующих, сопя и вскрикивая, ринулась из кабинета. В
дверях образовалась пробка. Одним из первых вырвался на оперативный
простор кругленький технорук. Последним отступил с боем хладнокровный
начальник подвязочного цеха со странной фамилией.
Пока звонили в скорую помощь, философ и трибун пересчитывал трофеи. С
торжествующим видом подобрал он десяток пуговиц, снял с дверной ручки
обрывок брюк и плотоядно осмотрел потерянную кем-то вставную челюсть.
- Будете вы помнить Фермопилы!- загремел несчастный, барабаня
кулаками в наглухо запертую дверь.- Хомо хомини люпус эст. Доколе вы, о
члены ревизионной комиссии, будете злоупотреблять моим терпением?!
Когда два дюжих санитара открыли дверь председательского кабинета, им
предстала дивная картинка античного мира. Жертва гнусных происков Локка и
Ницше возлежала на диванчике и умащивала свое тощее волосатое тело
гуммиарабиком. На универсальной голове красовался венок из образцов
продукции подвязочного цеха. Бутылка чернил, видимо, представляла собой
амфору с фалернским вином, а дымящаяся кучка пепла - все, что осталось от
многочисленных приказов,- курящиеся благовония.
- А! Амикус Плято!- радостно приветствовал "Аристотель" врача.-
Привет, старая куртизанка. Возврати мне два миллиона талантов.
Доктор с санитарами и не думали производить валютные операции. Быстро
сломив сопротивление больного, они ловко взяли его под руки, и через пять
минут "скорая помощь" уже мчалась по улице, увозя буйствующего
председателя.
Каких только догадок и предположений не высказали работники "Идеала"
по поводу болезни Тихолюбова. Многие и не предполагали у Мирослава
Аркадьевича эрудиции, которую он проявил при столь трагических
обстоятельствах. Выяснилось однако: бывший председатель учился в гимназии,
собирал книги, особенно философские.
Сошлись на том, что Тихолюбов истощил нервную систему чтением Гегеля,
Фихте и Ко. Кроме того, Мирослав Аркадьевич - старый холостяк, а это, как
известно, не проходит безнаказанно (мысль высказана женской половиной
коллектива). Ограбление послужило толчком для развития болезни.
- Сколько разов говорила я сердешному,- резюмировала сторожиха тетя
Маша.- Плюнь ты на Локова. Чего доброго, глядишь, тронешься. А он все на
своем стоит:"В Локове, в мыслях его - смысл жизни моей. Там такая штука
полезная! Я уже кое-что придумал!".
Ну, мыслю, не иначе, как сокращение штата порешил председатель
затеять. Не доведет этот Локов до добра! Вот ведь и Веньямин Леонидыч -
стираю я у него - тоже хвилосовствует. Прихожу намедни за бельем, а он и
ляпни: "Мыслишь, бабуся, что в руках держишь?"- "Мыслю,- отвечаю,-