"Прощеное воскресение" - читать интересную книгу автора (Михальский Вацлав)

XVI

В сентябре 1947 года Александру зачислили на третий курс медицинского института, и дни полетели один за другим, забитые делами едва ли не по минутам. Студенческий поток, в который она попала, в основном состоял из бывших фронтовиков или, во всяком случае, парней и девушек, близких к Александре по возрасту. Они ведь поступали в институт в августе 1945 года. Ребят со школьной скамьи, или, как их называли, «малолеток», на третьем курсе были считанные единицы, зато на втором и первом полным-полно. Так что Александра не чувствовала себя ни белой вороной, ни перестарком, что было для нее важно. Поэтому и учеба сразу пошла хорошо, даже отлично, что и позволило Папикову немедленно выхлопотать «для лучшей медицинской сестры Советского Союза» именную стипендию. Александр Суренович был из тех людей, кто, взяв однажды на вооружение какое-то клише, в дальнейшем пользуется им неизменно. Вот так как-то он назвал Александру «лучшей медицицинской сестрой Советского Союза» и с тех пор во всех официальных представлениях именовал ее только так и не иначе.

К новому, 1948-му году пришел в себя после кончины матери Марк и снова стал досаждать Александре своими ухаживаниями, правда, довольно робкими, но все равно очень тягостными для нее.

А в феврале нежданно-негаданно объявился маленький генерал. Как выяснилось, он разыскал Александру через заместителя главврача той больницы, где когда-то работали вместе Александра, ее мама, Карен и Надя, занявшая теперь столь высокую должность. Маленький генерал упрямо посылал цветы, билеты в кино, в театр, в цирк и даже в Большой театр. От этого натиска Александра подрастерялась, что вообще было на нее не похоже. А перед приглашением в Большой театр просто спасовала и приняла его. В течение вечера выяснилось, что маленький генерал обладает явным чувством юмора, а классическую музыку знает гораздо лучше, чем Александра. Но все это, увы, на Александру не подействовало, и у нее не возникло даже намека на живое чувство к упорному ухажеру. То же самое было и с Марком.

— И чего ты носом крутишь? — как-то сказала Надя. — И Марк, и генерал — женихи высший сорт, экстра! Видела, на шоколаде бывает написано «экстра»? Вот так и твои женихи.

— Бери их себе, — равнодушно отвечала Александра, — а я привыкла одна, и мне никто не нужен, кроме того, которого нет и быть не может.

Поговорили об этом и с мамой.

— Они тебе противны? — спросила Анна Карповна.

— Нет. Пожалуй, нет, — удивилась Александра. — Ма, ты имеешь в виду: стерпится, слюбится?

— Что-то вроде этого, — внимательно посмотрев на дочь, сказала Анна Карповна. — Хоть через год, а дитя родить надо, притом в семье. Тут есть над чем подумать.

— От нелюбимого мужа?

— Как тебе сказать, Саша? Большинство рождается от нелюбимых или с той, или с другой стороны. Это мне повезло, а не у всех так, далеко не у всех.

— И что, выходить за «своего» Марка или за «чужого» генерала?

— Не знаю, но время подпирает, решать все равно надо…

— Ничего, ма, я все-таки подожду, — упрямо сказала Александра.

— Пока я в силах, мне бы хотелось поднять ребенка. Кто тебе поможет?.

— Ой, мам, я не успела тебе рассказать. Наташа Папикова пыталась дать мне деньги, когда я была на их новоселье. Ты, говорит, невеста, купишь себе одежку, обувку, пятое-десятое. Это их с Александром Суреновичем была общая просьба. Я отказалась. У меня и так стипендия Бурденко[16] в институте, да еще за каждую операцию платят прилично. Я ведь не полная дура, знаю, чьих рук это дело…

— Есть гордость, а есть гордыня — не лучшее качество, — сказала мать. — Я и сама грешу гордыней, это у тебя наследственное. А надо бы, наверное, отставить ее в угол. Ты ведь с этими людьми прошла и огонь, и воду, и медные трубы?

— Да, прошла.

— Значит, их помощь принять можно, хотя это дело твое. Я бы из-за своей спеси не приняла.

— Ну вот, мама, и мне тяжело. А что касается женихов, то тут Надя права: справные, — с усмешкой употребила она деревенское словцо, — справные, мамочка, женихи, да Бог с ними. Надо хоть четвертый курс закончить, выйти на прямую…

— Глупости мы с тобой говорим, — вздохнула Анна Карповна. — Человек предполагает, а Бог располагает. Думаю, ты в один день замуж выскочишь, как в омут головой… Дай Бог чтоб удачно!

В конце июля 1948 года приехала из поселка Ксения поступать на биологический факультет Московского университета. Александра настаивала, чтоб, пока экзамены, она пожила у них с мамой в «дворницкой», но Ксения категорически отказалась и смогла устроиться в общежитии. Ее поселили в комнате на двадцать человек.

Как-то августовским вечером поскребся к ним в дверь старичок дядя Вася, только что заступивший на ночную смену в кочегарку.

— Нюра, там вашу дочку спрашивают, — сказал он через дверь.

Хотя уже стемнело, время было еще не позднее. Анна Карповна и Александра только собирались укладываться.

Анна Карповна открыла дверь.

На пороге «дворницкой» предстал военный в белом мундире. «Довольно рослый, а Саша дразнит его „маленьким“», — подумала Анна Карповна, уверенная в том, что это и есть надоедливый Сашин ухажер.

Александра стояла далеко от двери в темном углу комнаты. В руках ее как на грех была чашка с водой, которую она намеревалась поставить на тумбочку рядом со своей постелью.

Чашка выпала из ее рук и разбилась вдребезги.

— Ва-анечка! — вскрикнула Саша и, стремительно пробежав по комнате, бросилась на шею гостю.

Она целовала его горячо, истово.

— Господи! И откуда ты взялся, Ванечка? — Она даже не обратила внимания на то, что он адмирал. — Мамочка, познакомься, это Ваня, мой комбат.

Адмирал молча поклонился Анне Карповне.

— Проходьте, — радушно развела руками Анна Карповна, — ласкаво просимо!

— Мама, — плотно притворив дверь, сказала Александра, — говори по-русски.

Анна Карповна пожала плечами.

— Ой, Ванечка, а я только сейчас заметила, что ты адмирал!

— Недавно дали, — вытирая тыльной стороной ладони под глазами, сказал бывший комбат штурмового батальона морской пехоты. — Сегодня форму получил — и сразу к тебе… Я давно хожу вокруг вашего дома, не один месяц. Я ведь обещал, что приду с войны генералом, да не вышло. А что адмирал, так это нашему комдиву спасибо. Тогда, в Севастополе, на другой день проверяющий генерал улетел в Москву, потом сразу же ты уехала из батальона… А меня никто не вызывает, я все исполняю должность комбата с твоей одной звездочкой младшего лейтенанта. Потом, наконец, вызвал меня комдив. Оказывается, не дал он ход делу по моему разжалованию, замял его на свой страх и риск. Так вот, вызвал, вернул майорские погоны и вручил мне предписание о переводе капитаном третьего ранга на флот, хоть и в береговую охрану, но совсем по другому роду войск. Как-то сумел договориться наш комдив. Я в моряках очутился… И шито-крыто.

Анна Карповна перекрестилась.

— Да, вот так получилось, — продолжал гость, — потом меня в Китай послали. А в Москву перевели капитаном первого ранга, но на адмиральскую должность.

— Боже мой! Так ты и есть полковник из Китая?! Мне тебя еще в прошлом году подруга обещала. Садись, Вань. А лучше пойдем гулять по Москве. Можно, ма?

Анна Карповна кивнула и засмеялась от общей радости.

— Если мы до утра прогуляем, я сразу на работу! — уже из-за двери крикнула Александра.

— Хорошо, — громко отвечала Анна Карповна. Села на табуретку и заплакала тихими горькими слезами: так внезапно исполнились ее пожелания.