"Олег Шушаков. На сопках Маньчжурии " - читать интересную книгу автора

дома, предложил выйти за него замуж. Ну, разве она смогла бы устоять перед
Анатолием Серовым! Разве смогла бы отказать летчику, комбригу, трижды
орденоносцу, Герою Советского Союза!
Но неделю она все-таки продержалась. Они договорились, что Валя съездит
в Ленинград, посоветуется с матерью. Вечером он проводил ее на вокзал, а на
следующее утро прилетел в Ленинград на своем истребителе. Когда она приехала
к матери, Анатолий позвонил туда, напросился в гости, и тут же приехал,
прихватив с собой своего боевого товарища, командующего ВВС Ленинградского
военного округа комкора Евгения Птухина в качестве поддержки. Мать против
брака дочери, понятное дело, не возражала. Весь день Анатолий и Валентина
провели вместе, гуляли по Ленинграду. Вечером он посадил ее в поезд. А
утром, на вокзале в Москве, о п я т ь встречал с огромным букетом сирени.
Ну, как тут устоять! На восьмой день знакомства, они поженились.
'И прожили вместе ровно год...' - Григорий посмотрел на бензиномер.
Стрелка дрожала у красной черты. Пора на посадку!
Круто спикировав к посадочному 'Т', Кравченко убрал газ и, резко
сбросив скорость на выравнивании, выпустил посадочные щитки. Затем, над
самой землей, в ускоренном темпе вращая рукоятку, выпустил шасси. Сорок два
оборота. Пятнадцать секунд... Такую посадку он отрабатывал на всякий случай,
как вынужденный выход из боя с посадкой под угрозой атаки противника. Только
в реальном бою надо будет садиться еще быстрее - не выпуская шасси, на
'брюхо'.
Кравченко хорошо запомнил, каким беспомощным он себя чувствовал, когда
его подбили в том, самом первом в его жизни, бою и он планировал с заглохшим
мотором...
Самолет он притер на три точки у самого 'Т'. Как и положено
прославленному асу.
Зарулив на стоянку и отстегнув привязные ремни, Григорий пружинисто
выпрыгнул из кабины. Все мышцы приятно ныли. 'Эх, хорошо...' - потянулся он.
К стоянке подкатила 'эмка' начальника аэродрома. Из нее выскочил
комбриг Сузи и замахал Григорию рукой, подзывая к себе. Кравченко отстегнул
лямки парашюта, забрал у техника фуражку и поспешил к машине.
- Здравия желаю, товарищ комбриг!
- Здравствуй, Григорий Пантелеевич! Мы тебя уже тут заждались!
- Летал согласно плану полетов.
- Да, знаю я. Давай садись и дуй в Москву! Начальник Управления ВВС
срочно вызывает.
- Что-то случилось опять?
- Да, нет, вроде ничего.. Тьфу-ты, чтоб не сглазить! Вызвали тебя и
Рахова. Без объяснения причин. Он уже уехал. Давай догоняй...
Григорий кинул на заднее сиденье реглан и сел рядом с шофером, который
только этого и ждал. Завизжали шины и 'эмка', быстро набирая скорость,
понеслась вперед...
День был прекрасный. Лето, опережая календарь, уже вступило в свои
права. Григорий, положил фуражку на колени, опустил боковое стекло и
выставил наружу ладонь. Они мчались по широким проспектам столицы, и только
что политый асфальт лихо шелестел под колесами.
Когда им приходилось притормаживать на перекрестках, юные москвички в
легких летних платьях, переходя дорогу, вовсю заглядывались на молодого
летчика-майора, на темно-синем френче которого сверкало сразу аж три ордена.