"Аркадий Шушпанов. Маленький мальчик нашел пулемет " - читать интересную книгу автора

в книжке или фильме сцену казни, обязательно примерял ее на себя. Поднимался
на эшафот под барабанную дробь, ощущал неприятную веревку на шее, чувствовал
ногами жар костра, сглатывал от высоты обрыва, откуда вот-вот должен был
прыгнуть. Сам прыгнуть, не ожидая позорного толчка в спину.
Представлять что-нибудь этакое в деталях ему было легко. Прицеливание в
грудь, команда "Пли!", клубы дыма.
Но теперь целились по настоящему. Трое в грудь, а маленький Букин - в
живот.
Виталик вдруг понял: как на убитом Гошке, на нем больше не было военной
формы, бронежилета и выращенных мускулов. Джинсы, старые кроссовки, белая
когда-то футболка с Чебурашкой.
"Кривальность" выталкивала. Но куда?
- Стой! - крикнул Берт.
Виталик вздрогнул, как если бы услышал то самое "пли".
- Ну чего еще? - буркнула Юлька.
- Последнее слово, - официально произнес Берт. - Осужденный, тебе есть
что сказать?
- Д-да... - разлепил губы Вит. Голос он успел сорвать, когда орал, что
игру надо остановить.
Ряд стволов расстроился. Только "шмайссер" продолжал смотреть в живот.
- Ну, - сказал Берт, - говори.
Виталик сделал шаг вперед - и оступился.
Упал на одно колено. В ладони воткнулись мелкие камешки - у стены их
были россыпи.
- Ноги не держат, - скривилась Юлька.
Умирать надо было стоя.
Второе колено Виталик тоже подтянул к груди. Теперь он сидел на
корточках, упираясь руками в землю.
Прыгать вверх из такого положения не очень удобно. Но стоило рвануться
вдоль стены вправо или влево - срезали бы моментально. А так...
Толстую ветку, уходящую за стену, Вит приметил еще когда шел сюда. Ну,
когда все видел со стороны. Встал точно под ней. И словно раздвоился. Один
думал, вспоминал, а другой был занят планом побега. Сейчас он наконец-то
стал не вторым, а первым. Взял управление на себя.
Раньше всех сработал, конечно, "шмайссер". Вит почувствовал, как
застучала по ногам кирпичная крошка. Он уже висел на ветке - какая ветка,
целый сук! - и был повернут к расстрельщикам боком.
Подтягивался Виталик плохо. От силы раза четыре. А вот подъем
переворотом ему давался неожиданно легко, - пожалуй, единственное из
упражнений на турнике, да и не только на турнике, если честно. Вит мог
вертеться так, пока не закружится голова. Теперь же вовсе сделал свой самый
быстрый подъем в жизни. Джеки Чан бы гордился.
Но даже это не могло спасти. Если бы не Симонс.
Игроки, кроме Лешки, опомнились, когда Вит уже перебирался с ветки на
стену. Опомнились и стволы: Юлькина "М-16", Бертов "мини-узи" и пистолет
Симонса. Свой огнемет перед расстрелом Максим отложил. Но раньше всех
опомнились его солды. Еще до того, как трое старших расстрельщиков нажали
курок, вся команда угодила под перекрестный огонь. Плотный и болезненный.
Симонс, скорее всего, отдал приказ стрелять, как только свистнет хоть
одна пуля. И забыл отменить. Может, и вспомнил бы, да Лешкин "шмайссер"