Блаженство крепко придавило спину к горячему, податливому телу пляжа.

Солнце властно вжимало в песок ослабевшие запястья, не позволяя двигаться. Волосы перебирал нежными пальцами бриз, а соленые брызги время от времени, шаля, щекотали поцелуями ступни и голени.

- Мело-он, мело-он! Коко-о!

Море и солнце - это спасение. Чудо. Жизнь. Какое счастье, что она все-таки добралась до пляжа. Если бы не они, эти ее вечные, любимые и, между прочим, самые верные друзья, она бы уже точно умерла от недосыпа и нескончаемой нервотрепки. А так - возрождалась… несмотря ни на что. Или - благодаря?

Во всяком случае московские события, которые, казалось, не пережить и не забыть, стали теперь чем-то вроде давно виденного страшного фильма. Такого талантливого, что на какое-то время - время сеанса, он стал самой жизнью. Но - лишь на время.

- Сеньорита, мелон?!

Темная рука, совсем черная, даже с каким-то лиловым отливом - и так близко, сейчас она коснется ее шеи! Юлия глухо вскрикнула, вздрогнув всем телом… и застыла с широко распахнутыми, несмотря на яркое солнце, глазами.

- О, черт…

Смешной негр - продавец фруктов, в красных бермудах и зеленой бейсболке склонился над ней, так белозубо улыбаясь на фоне синего неба, что она, не думая, купила у него за пять евро четвертинку дыни, завернутую в прозрачную пленку. Лишь в благодарность за то, что он не гоняется за ней по ночной арене корриды, натянув на лицо шелковый капюшон.

- Бон аппетит, сеньорита! - мелькнул он нежно-розовой глубиной приоткрывшегося в смехе рта и двинулся дальше по пляжу, катя перед собой тележку, нагруженную фруктами. - Мело-он, мело-он! Коко-о!!

Она села, невольно морщась от боли. На правом боку, чуть ниже печени, наливался синевой здоровенный синяк. Если бы не он и не эта боль, напоминающая о себе при любом движении, то все, что произошло вчера, сейчас, на этом уютном, маленьком, веселом пляже, тоже показалось бы ей невразумительным, тревожным сном. Впрочем, так и казалось… Юлия усиленно выдворяла из мыслей воспоминания о прошедших сутках. И ей это почти удалось.

Она не хотела вспоминать - и не вспоминала - о том, как проснулась с симптоматичным ощущением жажды. В одежде, на не разобранной кровати, в одиночестве чего и следовало ожидать, Когда он ушел, этот странный мальчик с кофейными глазами? Ночью? Или ближе к утру? Она с минуту разглядывала еле заметную вмятину на подушке рядом, испытывая облегчение, смешанное с сожалением. Что-то царапало живот. Между низким поясом джинсов и кожей - туда обычно засовывают купюры стриптизерам - у Юлии был втиснут клочок бумаги. Записка из трех испанских слов, написанных неровным, размашистым почерком. Что они означали - «Я тебя люблю», «Было очень здорово» или «Ты, полная дура»! Она не очень-то хотела знать… И тем более не стоило думать о том, как возвращалась «домой».

Она не желала больше оставаться в этом городе, слишком красивом, слишком мистическом, слишком опасном для нее. И так потянуло вдруг на маленький пляж, на свой уютный балкончик… что она, лишь купив бутылку воды, села в рейсовый автобус на заплеванном автовокзале. И продремала всю дорогу, в тряске думая о неведомой угрозе, которой избежала лишь по случайности. При воспоминании о ледяном пронизывающем ветре в груди поднялась волна страха. И, разумеется, на крутом извилистом спуске ее затошнило.

…Теплый душ, свежая одежда, завтрак в прибрежном кафе, состоящий из стакана апельсинового сока, двух чашек настоящего, вкусного кофе и огромного, хрустящего корочкой круассана, вернули силы и вкус к жизни. А теперь вот - вода.

Жесткая, лазурно-зеленая, остро пахнущая водорослями. Она смыла усталость с тела и мрак с души так же легко, как средство для мытья посуды смывает с бокалов жирные отпечатки. Остались только восторг и трепет перед Собором Святого Семейства. Короткий удар в сердце от взгляда дымчатых глаз. Да еще поцелуи Антонио, из-за полуденного жара, снова, раздражающе запылали на бедрах, животе и коленях.

А народу на пляже было не в пример больше, чем в первый день, - просто не протолкнешься! Гул разбушевавшегося нынче моря, гам разговоров, бегающие дети и желто-коричневые, как вяленые бананы старички, тщательно стряхивающие песок с влажных циновок. Через ее голову, уже пару раз, в опасной близости пролетал волейбольный мяч… Была суббота. Время, когда испанцы из Барселоны приезжают сюда семьями. А как же?! Для них этот курортный городок - просто дачное место. Как у нас Подмосковье.

В такой толпе, она не боялась встретиться глазами с взглядом серых глаз. Не боялась - и не надеялась. И вообще. Все это мистическое наваждение, было просто надуманной от скуки и нервов иллюзией… Зато вот погода была реальной.

Ветер усилился. Он взлохмачивал волосы девушкам, расшатывал паруса серфенгистам и периодически сносил чей-то желтый оборчатый зонтик, вырывая его из песка. Зато и солнце палило нещадно. На этот раз Юлия запаслась кремом от загара с номером десять на этикетке и теперь, через каждые полчаса, усердно втирала его в кожу. Но когда вечно горящая планета повисла в зените, она поняла, что не сможет долго здесь находиться. А если сможет, вечером снова будет кутаться в скользкое покрывало, дрожа от озноба.

Юлия полюбовалась еще немного на каталонскую семью, рассевшуюся в шезлонгах неподалеку. Их было человек девять, как минимум. И при этом всех возрастов - от темно-коричневой, смачно курящей сигариллу столетней бабушки до розового, кажется, только что родившегося младенца. Запыхавшийся от счастья и оказанного доверия, блестящий золотистым пухом на упругом шоколадном позвоночнике мальчик лет десяти доставал из пластикового пакета бесконечное мороженое. И, громко переговариваясь - причем, непонятно было, радуются они или спорят, или и то, и другое вместе, эти люди развернули свои порции и принялись лакомиться. Абсолютно все, кроме младенца, который припал под тентом к материнской груди. Молодая мать одной рукой держала крохотного ребенка, а другой - мороженое. Юлия искренне и сильно позавидовала тому, чего у нее, вероятно, никогда не будет… И стала собираться.

Чтобы не оказываться больше в печальном, оскорбительном и небезопасном, как выяснилось, одиночестве, она решила во всем соблюдать местные традиции. «А сейчас у нас, ведь, кажется, сиеста?» - думала Юлия, плетясь в дрожащем мареве по прокаленным улочкам Тоссы.

Хваля себя за благоразумие, она уже предвкушала грозящую простудой свежесть кондиционированного холла отеля, душноватый полумрак номера, душ, дыню и кровать с поролоновой подушкой.

Спать хотелось очень. Но сначала - все равно по дороге - она решила отдать дань вежливости. Заглянуть в «Трамонтану», поблагодарить семейство сеньора Мигеля. Чего уж там - экскурсия у нее выдалась более чем необычная! Ха-ха! Такое долго помнится.

В маленьком душном помещении опять никого не было, кроме самих работников. Зато они так отреагировали на ее появление, что показались Юлии еще более чудными, чем в первый день. Буквально - обрадовались ей, как родной. И даже Чикко, поспешил обслюнявить щиколотки с преданностью, вызывающей невольное чувство вины.

- О! Юлия!! Юлия! - загудел Мигель, шумно вставая со стула за конторкой. - Как вам понравилось?!

- О! О-оч-чень!! - в тон ему поспешила восхититься Юлия. - Просто превосходно.

В чем дело? Все они - Мигель и Моника, еще более изможденная, чем вчера, и Хуан, и даже похожая на него некрасивая девушка-подросток смотрят на нее слишком странно. Как будто испытующе. И снова, и снова уточняют, как все прошло. У Юлии даже возникло на миг очень неприятное чувство, что они откуда-то знают о ее ночных приключениях… Только не это! А впрочем, что за бред? Быть такого не может. Просто они на самом деле чудики. Еще большие, чем показалось ей сначала.

- Вам… правда, понравилось? - интеллигентно краснея, переспрашивает нескладный Хуан.

А Моника вдруг решает поинтересоваться - не случилось ли с ней, чего неожиданного за вчерашнюю прогулку.

- Нет, нет… Все просто отлично и… Спасибо вам, - уверяет Юлия, незаметно потирая саднящий после моря бок.

- О, я так рада!

Ей уже дико хочется спать, а еще больше хочется покинуть это унылое место, так не соответствующее всему тому яркому, зеленому, сине-золотому, что осталось за мутными стеклянными дверями «Трамонтаны». И уже даже не интересно, почему это в радостном возгласе Моники так явственно слышится тревога.

- Да-да, я тоже очень рада, - Юлия, усиленно улыбаясь, начинает медленно пятиться к двери.

- Если будет еще что-то подобное - я обязательно поеду, - беззастенчиво врет она, лишь бы не видеть ожидания в выпуклых глазах за очками. - До свидания…

- Подождите!

Ну, что еще? Хуан даже вышел из-за конторки. И теперь мнется, бросая робкие взгляды то на нее, то на родителей. Ну, нет. Если грядет еще какой-нибудь маргинальный сейшн - она пас. От прошлого еще не отошла. Юлия, мы… все вместе… - голос Хуана сошел на нет, так что, ему пришлось откашливаться, - мы хотим пригласить вас на скромный семейный ужин.

- Что? - ей показалось, она ослышалась.

- О! Юлия! Наташа! - вступил синьор Мигель, - Наташа присылает нам туристов, это очень хорошо! Она - наш друг. И вы… - он заморгал выпуклыми глазами, - и вы, тоже!

- Если хотите, - быстро прибавил Хуан.

Н- да. Похоже, эти люди поставили своей целью регулярно ее удивлять. А, впрочем, почему бы и нет? Не так одиноко будет долгими вечерами, если она с ними подружится. Они ведь, кажется, хорошие люди… хоть и необычные.

- Ну, конечно… конечно, хочу… А… когда будет этот ужин?

- Сегодня. Если это вам удобно, извините, мы вовсе не хотим нарушать ваших планов… И если это не ко времени, то…

- Да нет, - она пожала плечами, - очень даже удобно. И ко времени.

- О! - они явно обрадовались. - Тогда в девять часов приходите сюда. И мы вместе пойдем домой.

- Ладно. До вечера.