"Виктор Шурлыгин. Космонавт Сергеев" - читать интересную книгу автора

километров, уничтожает любую цель: на земле, под землей, на воде, в воздухе.
Летает в стратосфере и над верхушками деревьев. На максимальной скорости его
просто не увидишь - земле остается реактивный гром да что-то похожее на
отблеск молнии. На самой маленькой скорости, выпрямив стреловидные крылья,
ползет чуть быстрее небесного тихохода. И вообще - машина что надо.
- Недостаток один, - сказал щупленький белобрысый лейтенант, пригнавший
самолет с завода. - Посредственному летчику дается туго.
- Как это? - с места в карьер полез в спор Санька.
- Нужны глубокие инженерные знания.
- Академия Генерального штаба? Философский факультет МГУ? Кембридж? -
Санька упорно хотел ясности. - Да я на любой машине взлечу самостоятельно!
- На этой - не сможете, - улыбнулся белобрысый.
- Я? Не смогу? Пошли на тренажер!
Вместе с новыми истребителями-бомбардировщиками в полк поступил и
сложный тренажерный комплекс - несколько металлических шкафов с электронным
оборудованием и вычислительными машинами, пульт инструктора и обычная
самолетная кабина. Внешне тренажерный комплекс не смотрелся. Зато, не
поднимаясь в воздух, на нем можно было летать! Совершать любой пилотаж,
отрабатывать действия в аварийных ситуациях, полеты в зону, на полигон, по
маршруту - все имитировали на земле хитрые электронные устройства,
видеоэкраны и призмы. В кабине тренажера - точь-в-точь как в реальном
полете - дрожали стрелки приборов, отсчитывая высоту, скорость, давление
масла, температуру истечения газов, обороты турбины, курс... Вспыхивали и
гасли сигнальные табло. Уходил на виражах куда-то в сторону горизонт, ревел
двигатель, поддерживалась связь с землей. Не хватало лишь перегрузок.
Натянув шлемофон, приладив ларингофоны, Санька проиграл в уме все этапы
полета по кругу и, пристегнувшись ремнями, бодро нажал кнопку передатчика.
- Восемьсот первый готов показать класс!
- Взлетайте, восемьсот первый, - разрешил белобрысый лейтенант,
занявший кресло инструктора у пульта.
Санька вывел до упора сектор газа и, когда турбина вышла на взлетный
режим, отпустил тормоза. Взлетная полоса стремительно скользнула под
фюзеляж, стрелка вариометра пришпоренной лошадью метнулась по циферблату,
и - Санька даже ахнуть не успел - самолет набрал две тысячи метров.
- Выключите форсаж, восемьсот первый, - насмешливо сказал лейтенант. -
Так можно и в космос улететь! Делайте первый со снижением.
Но едва Саня надавил красную кнопку на приборной доске, едва двинул
ручкой управления и правой педалью, как в наушниках снова щелкнуло:
- Возьмите курс двести десять: слишком удалились от аэродрома!
Потом наступила тишина. Невыносимо долгая и тоскливая. Старлей
доблестных ВВС впился глазами в приборную доску. По расчетам, он давно
должен приземлиться и даже зарулить на стоянку. Но странно - ни неба, ни
полосы не было видно. Перед фонарем кабины стоял мрак. Противный черный
мрак. Да и приборы вели себя непонятно: резко, точно от удара, чиркнули
стрелками по циферблатам и намертво застыли, будто их выключили.
- Земля, - неуверенно сказал Санька. - Как вы там? Я вроде уже должен
приземлиться.
- У нас была минута молчания, восемьсот первый, - глуховато, откуда-то
издалека донесся голос белобрысого лейтенанта.
- Не понял.