"Павел Шумил. Караван мертвецов (цикл "Слово о драконе")" - читать интересную книгу автора

делах подряд. Несколько дней, раз за разом. Над этим стоило подумать, но
думать было страшно, и Дора стала вспоминать вечеринку. Ту песню, что пел
Греб. "Живешь в заколдованном диком лесу, откуда уйти невозможно" - как
это было неправильно, что Греб пел песню для Мириам. Ведь песня была про
нее, каждое слово, каждая буква. И петь ее должен был Крис, в том что ее
пел Греб, было нарушение гармонии. Чтоб его исправить, Дора сама запела
вполголоса. То, что запомнила. Где не помнила, мурлыкала без слов. Лошаку
песенка понравилась. "Украду, если кража тебе по душе" - сколько теплоты
и бережной нежности было в этих словах. Как счастлива, наверно, девушка
этого воина с непроизносимым именем Влади-Мир-Высоцкий. Дора готова была
поклясться, что не было между ними Ритуала, что первую ночь с мужчиной
провела она несвязанной. А если и связал он ей руки, то по ее же просьбе,
не заламывая, мягкой веревкой и совсем несильно, для вида. И руки у него
были нежные. Как у Криса... Но только не как сегодня днем!
И кто говорил, что ночью на дороге страшно? Ночью никто не ездит,
и лихие люди не ждут никого. Завры тоже ночью спят. Они тепло любят. А дикие
кошки на всадников не бросаются. Вот вечером...
Где-то недалеко заухала филна. Дора поежилась и потеплее завернулась
в куртку Криса. До сих пор она чаще передвигалась пешком или бегом, держась
за луку седла. Это было теплее, чем сидеть в седле. И не так скучно. От
нечего делать, она обшарила карманы куртки. Карманов оказалось много, но
все пустые. Только в одном нашелся какой-то непонятный предмет. Дора долго
осматривала и ощупывала его, пока не нажала на кнопочку. Выскочило лезвие.
Предмет оказался замысловато сделанным ножом. Но, кроме обычного лезвия, в
нем нашлось еще три. Изогнутые, непонятные. И ножницы. Совсем как настоящие,
только малюсенькие. Дора задумалась, что можно резать такими ножницами.
Нитки обрезать, когда шьешь?
Лошак, не хуже ее знавший караванные пути, принюхался и заржал. Где-то
справа послышалось ответное ржание. Дора спрыгнул на землю и повела лошака
по чуть заметной тропе. Вскоре открылась стоянка каравана. Син-Син,
изображавшая часового, мирно дремала стоя, обняв ствол дерева. По тому,
что рабыни сами охраняли караван, Дора поняла, что дела Телима совсем
плохи. Не успел, или не смог нанять охранников. Дора тихонько потрепала
девушку по плечу. Син-Син вздрогнула и чуть не вскрикнула от испуга.
- Это я, Дора. Разбуди Телима, - приказала она, прикрыв девушке рот.
Син-Син запрыгала от восторга, поцеловала ее в щеку и убежала в кусты.
Через секунду оттуда появился Телим с мечом в руке.
- Здравствуй, Телим. Опять я, и опять с нехорошими известиями,
- приветствовала его Дора.



- ... сожгут столько городов. Но ведь у Ашена толстые, высокие стены.
- На этот раз и стены не помогут. Не потеряй список. Там города и
даты, когда к ним степняки подступят. Не попадись как в мышеловку. И не
показывай никому. Это такая страшная тайна, что я даже слов не знаю, как
объяснить.
- Но невозможно ведь знать заранее, как на войне дела сложатся.
- Телим, ты так и не понял, каким силам они служат. Тут и Белая
Птица, и Черная Птица. Я по три раза в день тень Черной Птицы над собой