"Павел Шумил. Иди, поймай свою звезду (цикл Слово о драконе, вторая часть "Осколки Эдема")" - читать интересную книгу автораточностью до полусферы. Но месяца четыре назад у них был великий день. Ушло
сразу восемь тонн энергии. Мы смогли засечь вектор. - Угму. Я слушаю. - В четвертое измерение. В соседний континуум. Ты понял, кто-то на халяву присоседился к нашим энергоресурсам. - И вы решили заткнуть течь? - Ты что? Это же братья-коллеги-физики. Мы решили модулировать поле информационным сигналом. Связаться с ними, вступить в контакт, обменяться информацией. - С чего вы решили, что это физики? - Так все повадки совпадают. Сначала робкие эксперименты, потом более серьезные. Мы целый месяц ждали этого момента. И дождались... Они вытянули с нас во много раз больше энергии, чем мы могли дать. - Во сколько раз больше? - Кто знает? В двести, в триста, в тысячу... На таких режимах энергостанции никто никогда не гонял. Но в пять раз больше, чем станции могли дать на самом крутом запредельном форсаже. - Это как понять? - Обычно наши эксперименты длятся две секунды. Поле держится три. Пол секунды на начальное накопление энергии в поле и пол на всякий резервный случай. Точнее, по истечении двух с половиной секунд станции должны удерживать заданную напряженность поля, пока кто-то потребляет энергию. И еще потом пол секунды на всякий пожарный. Так вот в этот раз все станции, вместе взятые, не смогли удержать нужную напряженность. Поле просело почти до нуля. И станции с дикой перегрузкой работали аж пятнадцать секунд. и тоже отключились. Но было поздно. - Поздно - что? - Спасать станции. Они все сгорели. - Продержались до конца, а потом дружно сгорели? - Ага. Они еще десять-пятнадцать секунд могли бы работать, это уже ничего не меняло. Мы же не зря проводим эксперименты за три секунды. Три секунды станция любую нагрузку вынесет. И четыре вынесет. Но после пяти ее уже ничто не спасет. Так уж они сделаны. - И все сгорели? - Да. Осталось около двух десятков. Те, которые были неисправны и ремонтировались. - Сколько же их всего было? - Миллион двести тысяч. Второй раз за день выпадаю в осадок. Начинаю нервно хихикать. Уголек терпеливо ждет, пока я успокоюсь. - Зачем столько? - Мы готовили крупный эксперимент. Четверть века готовили. Даже еще больше, - Уголек, кажется, опять готова пустить слезу. Даже нижняя челюсть дрожит. Больно наступаю ей на кончик хвоста. Вздрагивает, слабо улыбается и делает движение головой, будто хочет меня боднуть. - Их починить можно? Уголек пожимает плечами. - Что случается с полюсом нуль-т камеры, если его нагреть до трех тысяч градусов? А с электроникой? Теперь это куски шлака. Но все, что |
|
|