"Василий Витальевич Шульгин. Последний очевидец " - читать интересную книгу автора

Марийка, очень встревоженная. Закричала:

- Это твое письмо? Ты писал?

- Я. Я написал. Но поскольку оно написано для одной державы, оно уже ей
принадлежит!

Проснулся. О какой державе я имел речь? О Советской державе. Написано
оно для Советов, но не по-советски, а по-моему. Другими словами, это
меморандум о том, как надо выйти из теперешнего безысходного на вид
положения.

Впрочем, это даже не мои взгляды. Это безумные мечтания нео-Поприщина.
В этом их сила.

Был Брест, был Нэп.

Нео-Поприщин требует нео-Брест и нео-Нэп.

Положение еще труднее, чем при Ленине. Но нео-Брест и нео-Нэп легче,
чем просто Брест и просто Нэп.

Поприщин думает:

"Тогда мы отдавали свое, кровное. Теперь отдадим нами самими
награбленное".

Последний чемодан снов, в буквальном смысле чемодан, наполненный
зелеными ученическими тетрадками с записями снов: Василий Витальевич плохо
видел, и очки не помогали, так что писать ему приходилось огромными буквами,
и целой тетрадки могло не хватить порой для записи очередного видения, - так
вот, этот последний чемодан Шульгин привез ко мне в Красногорск в июле 1973
года, сразу после телеграммы Андропову, - на всякий случай, от греха
подальше и от "Анны Сергеевны", курировавшего его капитана КГБ, подальше.

"Сон на 26.8.72.

Где-то... может быть, в Белграде...

Как будто в подворотне, но скорей всего у витрины, я увидел Никиту
Сергеевичу Хрущева, скончавшегося в прошлом году. Я его видел во сне и
раньше, но те сны были невразумительны. А сегодняшний сон ясен. Не по
смыслу, а потому, что он запечатлелся в моей памяти точно.

Встретившись у витрины, мы пошли с ним рядом. Он спросил:

- Скоро выборы. Вы будете выбираться?

- Нет. Зачем? Я вот просидел все пять лет, а не сказал ни слова.