Глава 5

— Ну а если я не знаю где искать эту вашу воровку? — провокационно поинтересовался Шут, вытирая белоснежным носовым платком хлещущую из носа кровь.

— Отрежу уши и приколочу к стенке. Сразу сообразишь что да как, — с серьезным видом ответил Валер, кивая в сторону каминной полки, над которой уже висели оленьи рога. Шут проследил за его взглядом, мрачно решил, что его по-эльфийски удлиненно-заостренные уши хоть и эстетичны во всех отношениях, но рядом с рогами смотреться не будут, и действительно задумался о делах насущных. Вот только не о том, где найти абсолютно незнакомую ему женщину, а о том, как бы ухитриться сбежать от этого бандита из антикварного магазина.

Первая попытка ничем существенным, кроме разбитого носа и завязанной в узел спицы со снотворным, не увенчалась. Охранник его, как выяснилось, был внуком тролля, полжизни не имевшего и малейшего понятия о цивилизации, унаследовал от деда устойчивость к отравляющим и психоактивным средствам и жил по принципу «сила есть — ума не надо». Спица с сильнейшим снотворным не возымела на этого субъекта должного действия, зато Валер с гордостью продемонстрировал силу своих мышц (на спице) и размашистость удара (на несчастном носу эльфа).

«Интересно, а если его иглой уколоть, на него опять ничего не подействует? Или это зависит от частоты и количества уколов?» — с меланхоличным любопытством подумал Шут, но удовлетворять его на практике не стал. Если не подействует, то помятый на веки вечные нос ему обеспечен. А если подействует, то придется спасаться от влюбленного четвертьтролля. Оно ему надо? Совершенно не надо.

Так что же ему теперь делать? Ну не искать же, в самом деле, ту ушлую девицу, что свистнула у ребят Плеть. Вопреки твердым убеждениям Шефа и Валера о его осведомленности в этой афере, он даже не представлял, что это за женщина и зачем она это сделала. К тому же, он сам от нее недалеко ушел и неуловимым жестом фокусника выудил иглу из шкатулки, когда его воинственный спутник демонстрировал ее как улику, оставленную воровкой. В практическом смысле Игла Любви эльфу была без надобности, а вот в плане изучения представляла огромный интерес. Нельзя же оставлять такую редкость каким-то криминальствующим выродкам, даже не разобравшись предварительно, как она работает! Но вот то, что Валер, заметив пропажу, разнесет весь ламьеновский дом, где они наглым образом обосновались, сомнений не оставляло. Так что ему пора бы искать себе новое пристанище, желательно подальше от антикварного магазина и его работников. Но как выбраться незамеченным из дома старого друга, так бессовестно его подставившего? Валер постоянно находился рядом, изрядно действовал на нервы и даже спал в той же комнате, что и он. Причем спал очень чутко, что было в высшей степени странно для человека с такими корнями.

Тем временем, подходил к концу его второй день в качестве вынужденного детектива, а ничего путного в голову так и не пришло. Ни в отношении побега, ни в отношении поисков. Хотя нет, в отношении последних один вариант все же возник. Суть его заключалась в том, чтобы отправиться в тот самый «Сад чудес», куда, по словам Валера, побежала неведомая воровка, и ненавязчиво расспросить персонал. Собственно говоря, именно это он и сделал, потратив на бордельную обслугу уйму сил, времени и обаяния, но выяснил только то, что в интересный ему период времени одна из проституток устроила пожар, так что до бесследно исчезающих клиенток никому дела не было. Ну а Шуту не было дела до мелких сплетен, поэтому он поспешил уйти, пока мозг окончательно не заклинило от обилия ненужных деталей и нюансов жизни публичного дома.

На этом, не принесшем никаких результатов, предприятии фантазия лорда Демолира иссякла. От Валера никакой помощи ждать тоже не приходилось. Он с самого начала воспринял приказ Шефа буквально и предпочитал всю умственную работу оставлять эльфу. Его же вклад в общее дело выражался исключительно в размахивании кулаками, поминутными угрозами и выжидательно-суровыми взглядами в адрес подневольного сообщника. Вероятно, они были призваны стимулировать его мозговую деятельность. Продолжалось это так долго, что, в конце концов, стало выглядеть нелепо даже в глазах не на шутку обеспокоенного Шута, а мозг, наплевав на все надежды бандитов, так и не пришел к разумному решению и переключился на привычное жаление себя любимого.

Анализ прошедших событий как обычно радости не приносил. Да и чему теперь радоваться? За последние сто лет положительные эмоции ему смог принести только театр, который у него отобрали вместе с состоянием, именем и положением в обществе. И кто! Какая-то стервозная, избалованная девчонка, привыкшая к тому, что все бегают вокруг нее на побегушках и исполняют любой каприз! И, главное, дернуло же его что-то напиться в ее компании! Должно быть, спьяну она ему показалась доброй феей. Во всяком случае, другого объяснения своему поведению эльф не находил. Впрочем, эта девица действительно могла запудрить мозги кому угодно. Стерва! Впрочем, месть получилась изощренной… Вот только, покидая шумный кабак, где собрались исключительно грязные, беспринципные, живущие лишь жаждой наживы отбросы общества, он не почувствовал никакого удовлетворения. Разве что в первую минуту, увидев страх в ее глазах. Страх, до того чуждый ее характеру, что добиться его действительно было удовольствием. А потом… потом была всего лишь дешевая порносцена, порождение отвратительной фантазии маньяка, одичавшего в трущобах большого города, среди размалеванных проституток и таких же социально-опасных выродков.

Интересы Шута с интересами быдла не соприкасались никогда. Не соприкасались они, впрочем, и с интересами добродетельных до мозга костей джентльменов — эдаких рыцарей без страха и упрека, зато с большим талантом вмешиваться в чужие дела и наживать совершенно недобродетельных врагов. Поэтому, он просто ушел. Молча, незаметно, ни во что больше не вмешиваясь и не налагая на себя каких-либо обязательств.

А дальше — стремительный побег в Лохбург, единственный город, где его никто не сможет найти, где почти нет расовой дискриминации, и где начнется его четвертая по счету новая жизнь. Предыдущую он оставил в Столице, растоптанную острыми каблуками Сангриты.

За окном начало темнеть. Валер и не думал исчезать из поля зрения. Ни озарений по поводу поисков воровки, ни Ламьена на пороге собственной гостиной не возникало. В общем и целом новая жизнь удовольствие приносить не спешила и музыкант, под пристальным взглядом своего охранника, выудил из складок одежды серебряную шкатулку с Чудо-порошком. Волк где-то на задворках сознания шлепнул его лапой по руке и одарил уничижительным взглядом, мол, не время сейчас, наркоман несчастный, лучше сиди и дальше выдумывай план спасения. Эльфу, впрочем, было уже на все наплевать. Наплевать на волка, наплевать на Валера, наплевать на ситуацию, на гада-Ламьена, неосознанно втянувшего его в неприятности, наплевать на паскудную жизнь. Она бессмысленна, а значит он может позволить себе и опасно-бессмысленные поступки. Например, Чудо-порошок. А иначе он все-таки покончит с собой.

— Эй, ты что, наркоман? — округлил глаза Валер. Еще бы ему не удивляться. С виду и не скажешь, что этот утонченный аристократ с огромным самомнением может баловаться таким низменным удовольствием. Да и на его состоянии это почти не отражалось… ну, кроме прочной зависимости и вечных синяков под глазами.

— Да, и отвали от меня, наконец, — мрачно огрызнулся Шут и, пока ему не ответили, поспешил употребить порошок по назначению.

…Танцующие пары, пышные кринолины богатых дам, их франты-кавалеры… Безупречно оформленный в изящном, чисто эльфийском стиле зал… Обмен любезностями с такими же родовитыми, как и он, знакомыми… Его жена стоит у огромного окна и о чем-то увлеченно беседует с графиней, имя которой он не помнит. А за окном усыпанное звездами, огромное темно-синее небо, посреди которого красуется величественная луна, безупречно круглая и прекрасная.

— Опять то же самое! Сколько можно себя мучить?! — без намека на соблюдение этикета, наглейшим образом прерывает слащаво-учтивую беседу Сангрита. Сангрита… Сангрита?! Нет! Откуда она здесь?! Это его сон, его давний кошмар, влезать в который она не имеет никакого права!

И, тем не менее, она никуда не пропадает. Все так же стоит, лениво облокотившись на чье-то кресло, а сидящий в нем эльф ее даже не замечает. Ее, похоже, вообще никто кроме него не замечает.

— Кто ты? — тупо спрашивает он, хотя прекрасно знает и кто она такая, и то, что придти она сюда могла лишь затем, чтобы сделать ему очередную пакость.

— Я — плод твоего воображения. А ты — мазохист, — цинично смеется она. — Ты сто лет терзаешь себя одним и тем же сном, а теперь еще и дополнил его мной.

— Я не дополнял его тобой, тебя вообще сюда никто не звал! — яростно кричит он, наплевав на то, что окружающая его напыщенная знать сочтем его сумасшедшим. Но тут же замечает, что в зале давно стоит тишина, а гости недвижимыми изваяниями застыли каждый в своей позе. Время словно бы остановилось, утянув за собой всех, кроме него и рыжей ведьмы.

— Значит, ты хочешь, чтобы я ушла? — удивленно выгибает бровь Сангрита и, потянувшись к застывшему на полушаге официанту, берет у него с подноса бокал шампанского.

— Да! Хочу, черт побери! Еще как хочу! — снова срывается он, не в силах даже смотреть на нее спокойно. Господи, ее же давно должны были прирезать насильники в «Тролльей тропе»! Ну почему! Почему она не оставит его в покое?!

— Ну хорошо, как скажешь, — равнодушно передернув плечиком, ведьма делает глоток, ставит бокал на журнальный столик и легкой походкой шествует на другой конец зала, к выходу. И стоит только ей исчезнуть, как все возвращается на круги своя…

Шут очнулся, чувствуя, что его просто-таки выворачивает наизнанку, и инстинктивно начал озираться в поисках серой волчицы, что секунду назад укусила его во сне.

Волков, равно как и других животных (если, конечно, не считать спящего Валера), в гостиной не было. Зато взгляд наткнулся на огромное окно в эльфийском стиле, очень похожее на то, из сна. И в это окно точно так же светила луна. Такая же красивая и безупречно круглая.

ЧЕРТ! Черт, черт, черт! Он совершенно забыл про полнолуние! Господи, это твоя неудачная шутка? Впервые за свою бытность оборотнем он забыл про полнолуние!

Осознав, что никакая это не шутка, а крутит его как в мясорубке вовсе не на нервной почве, эльф хотел было разбудить Валера, но тут же передумал, и изо рта, вместо слов, вырвался невразумительный стон. Впрочем, чутко спящему бандиту хватило и этого, а Шут вдруг подумал, что разбудил его очень зря. Вряд ли он найдет что-то умнее, чем прикончить оборотня, пока он перевоплощается и не может себя защитить.

Но ему повезло.

Унаследованное от дедушки тугодумие в экстремальной ситуации полностью вступило в свои права и охранник, впав в прострацию, тупо смотрел, как его пленник содрогается в конвульсиях и постепенно деформируется в лохматую, злобную зверюгу. Пришел в себя он только когда перед ним уже скалил острые зубы темно-серый, внушительных размеров волк. И тогда пришло озарение. Огонь! Конечно же огонь, его боятся все животные!

Продемонстрировав порожденные страхом чудеса быстроты и ловкости, Валер подскочил к камину, решительно выдернул оттуда догорающее полено и сунул его в морду рычащему монстру. Монстр с визгом отшатнулся, и полено полетело на пол. Маленький язычок пламени лизнул ламьеновский ковер, и пламя начало стремительно расползаться по комнате.

Шут, точнее его вторая ипостась, панически метался, пытаясь найти способ выбраться из замкнутого пространства и убежать подальше от огня. Огонь, огонь, огонь! Волк ненавидел огонь. А вот люди его любили. И всегда старались использовать против него. Даже придурок Валер сразу же потянулся к горящему полену! Что за маниакальная привычка все поджигать, ну прямо как у той рыжей шлюхи!

Наконец, ужас привел Волка к окну, в которое он, не раздумывая, и прыгнул.

Выскочив в туче осколков на улицу, оборотень стремительно понесся в центр города. Царапины, равно как и воспоминание о Сангрите, сделали его еще злее. Эта ведьма сама словно бы состояла из огня! Обжигающие языки чувствовались в ее повадках, в ее характере, даже в цвете ее волос! А самое худшее заключалось том, что ее пламя было заразно! Каждый! Каждый, с кем она общалась, загорался точно так же и, чувствуя абсолютное счастье, в свою очередь начинал делиться огнем с окружающими. То же самое происходило и с Вельтом Демолиром — чертовым эльфом, с которым Волк, к несчастью, был неразрывно связан. Не будь его, этот сентиментальный музыкант давно бы уже растерял остатки разума и уподобился всем этим придурковатым людишкам, проникшимся бесстыжим обаянием рыжей ведьмы! У него же эта девица вызывала лишь одно желание — разорвать, искромсать, уничтожить ту искру, что, не спрашивая разрешения, перекидывается на каждого и ставит все вверх тормашками. И ведь все неприятности исключительно из-за нее, еще начиная с того момента, когда более полугода назад, в лесу она чуть не убила Шута своими заклятиями. Волк был существом чрезвычайно злопамятным, мстительным и не забывающим ничего, что имело когда-то неосторожность привлечь его внимание. Ну а Сангриту он изучил настолько тщательно, что до сих пор помнил ее запах.

Запах… кстати говоря, какого черта он снова его чувствует? Слабый, почти незаметный, ему явно уже дня четыре… Значит ли это, что она здесь, в Лохбурге? Черт побери, оказывается, она все-таки жива! А это, в свою очередь, гарантирует стопроцентные неприятности. Уж кто-кто, а этот несчастный Демолир обязательно в них влезет.

Если бы кто-то из обитателей «Сада чудес» в этот момент выглянул в окно, он бы увидел занятную картинку — волка, с остервенением, целенаправленно что-то вынюхивающего у ворот публичного дома. Продолжалось это минут десять, после чего волк принял какое-то решение и энергично затрусил вдоль по улице, следуя чьему-то следу.

На самом деле, у Волка в голове крутилась лишь одна мысль — покончить с этим. Покончить с дурацкими эльфийскими сантиментами, покончить с извечными поисками приключений на пятую точку, покончить с этим безрассудным стремлением к чему-то новому и захватывающему. Пусть все снова станет как прежде: тихие, незаметные путешествия из города в город, лес и волчья стая каждое полнолуние… и их только двое. Он бы, конечно, предпочел абсолютное одиночество, но избавиться от чертового эльфа было невозможно. Но главное — нет ни театра, ни полиции, ни криминальных антикварных магазинов, ни мстительных предательниц-ведьм. Ну а раз началось это все именно с последнего пункта… Найти, разорвать на клочья, навсегда убрать из своей жизни!

Добраться до цели, правда, было непросто. След время от времени пропадал, к тому же был неровным, хаотичным, неподдающимся никакой логике. Вот, спрашивается, куда она пропала около библиотеки? Зашла внутрь? Похоже на то, но почему тогда новый след такой свежий по сравнению с предыдущим? Она там что, сутки сидела?.. Какая потрясающая тяга к знаниям… И это только избранный пример!

Когда на небе забрезжил рассвет, перед Волком предстал величественный, мрачный особняк из темного камня, окруженный запущенным садом. Здесь запах был ощутимее всего, настолько, что не было даже сомнений в том, что это ее дом. След довел его до входа в здание и на этом время кончилось.

Под протестующее тявканье Волка Вельт Демолир открыл глаза и недоуменно уставился на незнакомую дверь. Красивую черную резную дверь. И серое мраморное крыльцо с какой-то сюжетной росписью тоже не могло не вызывать чувства эстетической удовлетворенности. Но что-то его все-таки беспокоило, а именно: он был в целиком и полностью обнажен, чей это дом он не знал, кроме того лежать посреди декабря на холодном камне было крайне неприятно. Последнюю проблему эльф решил, кое-как встав, цепляясь за дверь. Теплее, правда, не стало, но первый, равно как и самый трудный, шаг к спасению собственной шкуры был сделан.

Прошедшее полнолуние он как всегда не помнил, а вопросов оно оставило предостаточно. Например, зачем и к кому в гости намылился его Волк, и как достать цивилизованную одежду, не околев в процессе. Найти оба ответа музыкант решил одним способом — позвонив в дверь. А вдруг в этом особняке живут жалостливые люди? Вдруг они, поверив в его красочное вранье про уличное ограбление, впустят погреться и как-то помогут? Хотя, существовал, конечно, риск напороться на какую-то очень и очень нежелательную для его безопасности личность. Все-таки это Волк сюда заявился, вовсе не он. А Волк видел мир в весьма странном цвете и обладал своей собственной логикой, абсолютно непонятной музыканту.

Однако рискнуть пришлось, не умирать же от холода на чужом крыльце. Впрочем, о том, что оно такое уж ему незнакомое, Шут поручиться не мог. Повсюду чувствовался еле уловимый, но определенно ранее ему встречавшийся запах. Но, увы, хоть после полнолуния все способности оборотня и были предельно обострены, в голове царила полная каша — следствие еще не окончательно утвердившегося сознания, и разобраться в своих ощущениях эльф не мог.

Не смог он толком с этим справиться и когда увидел на пороге особняка сонную Сангриту, что, кутаясь в легкий пеньюар, сподвиглась таки на подвиг и открыла дверь раннему посетителю. Сначала, к вящему веселью его второй ипостаси, было недоумение. Потом — желание истерически расхохотаться. После него — ужас, постепенно переросший в легкую панику. Но увидев на лице резко проснувшейся девушки точно такие же эмоции, Шут не выдержал и осклабился в хищной улыбке.

Бокал белого эльфийского вина соблазнительно стоял прямо перед Ламьеном, однако не вызывал ничего кроме отвращения и время от времени подкатывающей к горлу тошноты. Ну не любил он, в отличие от большинства соотечественников, десертные вина! Зато люди этого не понимали и, принимая у себя эльфа, неизменно потчевали именно этим приторным пойлом. Чертовка Луиза продолжила традицию прочих не слишком умных представителей человеческой расы, так что выбора не было. Если он откажется это пить — она, чего доброго, огорчится и тоже не притронется к вину, а значит все труды, направленные на то, чтобы незаметно подсыпать ей в бокал яд, окажутся напрасными. Этого Ламьен допустить никак не мог: слишком уж много за эту барышню ему заплатили, и слишком уж трудно оказалось сделать это самолично. Он работал детективом много лет кряду и трупов, безусловно, не боялся. Чего ему только не приходилось видеть! Но одно дело, когда ты просто любуешься на «творение» рук чужих, и совсем другое — когда тебе предстоит запятнать руки свои. Особенно, если жертва неплохо тебе знакома, ничем не досаждала, искренне считает, что ты — сущий ангел и вообще во всех отношениях симпатична и положительна. А он ведь даже приударил за этой воровкой… так, чисто по привычке волочиться за каждой красивой женщиной. Хотя, Луиза и не совсем соответствовала его идеалу. Она, конечно, без сомнений была красавицей, но он, как и многие эльфы, все больше предпочитал юных и, желательно, невинных девиц. Впрочем, когда круг общения вынужденно сузился до одной единственной особы женского пола, привычки враз забылись. Тем более, что Луиза легко поддалась его чарам. Должно быть, тоже по привычке. По крайней мере, впечатления сентиментальной идиотки она не производила, а вот бесстыдно загулять с первым понравившимся мужчиной, наплевав на догмы общества, вполне могла. Так, наслаждаясь ни к чему не обязывающими отношениями, в мире и согласии они провели несколько дней, почти не выходя из отеля. О намерении следить время от времени за Валером и быть в курсе собственных поисков, Чертовка быстро забыла, предпочтя этому более интересное и безопасное общество малознакомого эльфа. Впрочем, даже в отношении безопасности до недавнего времени она действительно могла не волноваться. Однако ситуация заставила Ламьена впервые в жизни примерить амплуа беспощадного злодея, и не сказать, чтобы оно пришлось ему по размеру. Даже несмотря на то, что яд, по его мнению, был самым удобным способом убийства, эльф продолжал сомневаться в успехе авантюры, а последние несколько часов и вовсе не находил себе места от волнения.

Зато Луиза была само спокойствие. Нервное состояние ее приятеля было трудно не заметить, и девушка с любопытством размышляла о том, что могло так его взволновать. Времени на раздумья было достаточно, так что воровка успела перебрать миллион версий, от невинно-поэтичных, вроде готовящегося предложения руки и сердца, до жестко-циничных, как отправленный в полицию донос или любая другая пакость.

«Цианид? Фу, ну это уж совсем банально и неинтересно!» — с некоторым сожалением подумала девушка, ощутив идущий от нетронутого бокала легкий миндальный запах. К счастью, никаких психологических травм и моральных потрясений за этим открытием не последовало: к предательству Луиза относилась как к повсеместному и естественному явлению. С ней это тоже не раз случалось, так что в данный момент она не чувствовала ничего, кроме равнодушия. Ну, и некоторого любопытства, пожалуй. Именно эта особенность в сочетании с холодной ясностью мысли и позволяла раз за разом просчитывать врагов на несколько шагов вперед, и все-таки выходить сухой из воды.

И, все же, одного Луиза понять не могла: какого же черта Ламьен тянет резину? Давно пора бы уже предложить красивый тост, что обязал бы ее во что бы то ни стало выпить отраву. Но эльф не решался. Неужели он отравил всю бутылку и теперь не знает как выкрутиться и не отправиться на тот свет самому? Как-то это непрактично, даже для эльфа.

— Ну что ж, выпьем за скорейшее решение наших проблем? — жизнерадостно, но, все же, с некоторой фальшью в голосе произнес Ламьен, подняв бокал.

Вопрос прозвучал для Луизы достаточно двусмысленно, хотя и вряд ли ее среброволосый друг сказал это специально. Но девушка виду не подала и с энтузиазмом поддержала тост, тоже поднимая бокал. Разумеется, суицидальными наклонностями она не страдала и пить отравленное вино не собиралась, но выведать какую-нибудь полезную информацию из оказавшегося обманщиком эльфа очень рассчитывала. Посему, для начала она решила немного покапризничать и отправить эльфа за другой бутылкой.

— Слушай, по-моему они продали мне какой-то самопал! — возмутилась Чертовка, понюхав золотистую жидкость и критически осмотрев ее на свет.

Выражение глаз Ламьена словами просто не передавалось! Удивление, страх, сомнение и, кажется, что-то похожее на… облегчение? И все это за одну секунду, без каких-либо слов, жестов и объяснений. Касательно общей линии поведения детектив не позволил себе проявлять лишние эмоции и, приподняв брови в легком недоумении, обронил беспечное:

— Ты так думаешь?

— Конечно! Сам понюхай. Меня лоханули с этим вином по полной программе, так что пробовать я это не рискну, — уверенно заявила воровка, надеясь, что Ламьен не возразит ей со всей своей убедительностью и не ткнет ее носом в то, что он эльф и в эльфийских винах разбирается лучше.

Но детектив не воспользовался со всех сторон выигрышной возможностью. Впрочем, у него были свои соображения по этому поводу. Пить десертное вино и украшать после этого ковер съеденным сегодня ужином жутко не хотелось, а раз уж представился шанс сменить напиток, то почему бы им не воспользоваться? А яд он ей еще раз подсыплет. Раз в первый раз получилось, получится и во второй. Хотя, конечно, еще оставалась версия, что она обо всем догадалась, но эльф оптимистично верил в лучшее. Тем более, что с момента знакомства у них сложились такие прекрасные отношения. Ну, разве можно его подозревать в чем-то плохом?

— Давай я куплю другую бутылку. Думаю, эльфу подсовывать подделку они не рискнут, — с обезоруживающим обаянием улыбнулся Ламьен и, получив согласие девушки, отправился в ресторан, где разжился бутылкой превосходного белого вина. Оно тоже было эльфийским, но уже не десертным, так что настроение эльфа существенно улучшилось. Правда, откупорить бутылку ему не довелось. Луиза чуть ли не с порога заявила, что на это вино у нее аллергия и отправила его обратно в ресторан.

Не обращая внимания на удивленные глаза официанта, на этот раз детектив остановил свой выбор на красном вине, уже сделанном человеческими руками, но, тем не менее, тоже качественном. Последний факт воровка бессовестно подвергла сомнению и рассказала красочную историю о том, как ее дядя месяц провел в больнице, распив с друзьями этот славный напиток. Скучно ему, правда, не было, так как друзья угодили в ту же палату и с энтузиазмом таскали у медсестер медицинский спирт. Наверное, потому их своеобразный отпуск на месяц и растянулся.

Впрочем, возвращаясь в третий раз с бутылкой абсента, Ламьен всерьез засомневался как в существовании дяди и аллергии, так и в своей симпатии к Луизе. По крайней мере, сейчас он бы ее прикончил не задумываясь.

— Ого, это уже смахивает на попойку! — рассмеялась девушка, завидев в руках эльфа нечто более интересное, чем вино.

— Ну их, эти вина, поперек горла уже стоят, — честно ответил детектив, поставил бутылку на стол и тут же замер, наполненный ужасом. В дверь стучали. Причем стучали условленным стуком, а значит это был ни кто иной, как Людвиг. Ну да, само воплощение пунктуальности. Именно в это время они и договорились встретиться, чтобы вампир мог решить вопрос с трупом. Но на практике этому препятствовал один нюанс: труп был здоров и весел и с ухмылочкой восседал в кресле, даже не думая умирать. Во временные рамки Ламьен категорически не укладывался, и с этим нужно было что-то делать. А перво-наперво — отправить лидера грязнодвиженцев погулять.

— Посмотри кто там пришел, а я пока разолью абсент по рюмкам, — Луиза сделала вид, что все еще ничего не подозревает и забрала у эльфа бутылку. Судя по его выражению лица, стучала явно не горничная и не случайный прохожий. Но поскольку она еще жива, вряд ли Ламьен пустит сообщника внутрь. Так что все очень даже кстати: она как раз успеет подсыпать остроухому горе-отравителю клофелин. А дальше все просто: покрепче привязать его к чему-нибудь и дождаться утра, когда его можно будет хорошенько расспросить. Ну а если снова появится сообщник, можно просто послать его через дверь. Не зная, что произошло, он, скорее всего, не станет рисковать и с миром уйдет до лучших времен. Мысли потихоньку выстраивались в план действий, а руки привычными движениями готовили собутыльнику подлянку. Отсутствовал он достаточно долго, так что последние сомнения в правильности предположений испарились без следа.

— Ну что, кто приходил? — спросила воровка, когда эльф вернулся. Нервничал он, судя по всему, еще больше, чем прежде, и, взглянув на две наполненные рюмки, даже растерялся. Еще бы, наливал-то не он, так что для воплощения намерений ему придется, как минимум, напоить ее до бессознательного состояния. А это далеко не факт, что получится.

— Ошиблись номером, — соврал Ламьен и вымученно улыбнулся. — Ладно, пьем за то, за что так и не выпили?

Детектив взял со стола рюмку и тут же ее осушил.

Теперь пришел черед поволноваться Луизе. Сосуды детектив безбожно перепутал, так что рюмка с клофелином осталась ей.

Однако судьба все еще была благосклонна к девушке и с садистским удовольствием пинала под зад Ламьена. Тот, как и многие его соотечественники, совершил непозволительную ошибку, забыв о том, что чистокровным эльфам, как существам чрезвычайно нежным, крепкие напитки просто-таки противопоказаны. Остроухие этот факт, конечно же, не признавали, высокомерно заявляя, что уж им-то, перворожденным, в отличие от людей, позволено все. Ошибочность данного утверждения Луиза наблюдала своими глазами: абсент и людей-то иногда заставлял видеть розовых бегемотов уже после первой рюмки, об эльфах и говорить было нечего. Ламьен исключением не был и уже через минуту забыл и о своем задании, и о том где находится, и о том, кто он вообще такой. За первой рюмкой последовала вторая, за ней — третья… По прошествии часа, детектив мирно дрых на диване, повернувшись лицом к спинке и крепко обнимая подушку, а Луиза недвижимо сидела в кресле и смотрела в одну точку. Пораженная, воровка не решалась сдвинуться с места в опасении, что ее чудесное везение ей пригрезилось, а на самом деле Ламьен вовсе не спит, забыв обо всем, а все еще сидит с ее рюмкой в руках и размышляет, как бы ее попрактичнее прикончить.

Однако любое везение когда-нибудь заканчивается, и наступил момент, когда в дверь снова требовательно постучали. Причем создавалось явное ощущение того, что шутить стоящий за дверями не настроен. Наверное, именно поэтому Луиза не нашла в себе сил как-то отреагировать и вообще вступать в контакт с еще одним своим недоброжелателем. Гость терпеливо стучал еще минут пять, потом все затихло, и, совершенно неожиданно для себя, Луиза обнаружила на пороге комнаты Людвига Вэрбе.

— э-э… добрый вечер, — ляпнула девушка, не найдя ничего более умного. — А как вы вошли?

— Дверь была открыта, — невозмутимо ответил вампир, критически осмотрел комнату и прошествовал к креслу.

— Устроил тут сарай, заходи — не хочу! — машинально проворчала Чертовка, пронзая взглядом спину бессознательного эльфа, забывшего закрыть дверь.

— Кстати, что это с ним? — поинтересовался в свою очередь Людвиг.

Луиза помолчала пару секунд, соображая что ответить. Судя по всему, смерти ей желал именно ее бывший наниматель, так что неплохо бы просчитать его возможное поведение и действовать в соответствии с этим. Но тут существовала проблема: просчитать Людвига было далеко не так просто как Ламьена, и она даже представить не могла, что он собирается делать с ней дальше. Убьет самолично? Что ж, тогда шансов у нее никаких. Он вампир, она — обыкновенный человек, какими он только и закусывает. Или предложит очередное шаткое предприятие, грозящее еще большими неприятностями? Тогда еще есть надежда легко отделаться. Что думать девушка не знала, равно как и что сказать. В конце концов, мысли сошлись на двусмысленной правде, истинный смысл которой вампир точно не воспримет.

— Перепутал рюмки, — лаконично ответила воровка, ожидая реакции собеседника. Та не замедлила появиться. Вампир удивленно посмотрел на две, стоящие на столе, рюмки, одну пустую и одну нетронутую, и уточнил:

— То есть я, надо полагать, лишился полезного осведомителя?

— Хм. Вы совершенно правильно полагаете, — хмыкнула Чертовка и, чисто из любопытства посмотреть что будет, цинично добавила: — Угощайтесь, если хотите. Во второй яда точно нет, Ламьен послужит вам доказательством.

— Очень убедительное доказательство, — сардонически усмехнулся Людвиг, кинул еще один взгляд на лежащего бревном эльфа, взял со стола рюмку с абсентом и на глазах оторопевшей воровки до дна осушил ее.

«Господи, я тоже тебя очень люблю! И спасибо тебе за то, что создаешь таких кретинов!» — мысленно возвестила небеса о своем счастье Луиза. Через некоторое время комнату украшали уже два трупоподобных тела. Яда во второй рюмке действительно не было, зато имелся клофелин, что помог-таки ей провернуть очередную аферу.

Не тратя времени даром, воровка собрала свои немногочисленные пожитки и второпях покинула номер, ухмыляясь при мысли о том, какие физиономии будут у ее недругов, когда они проснутся поутру и начнут вспоминать вчерашнее. Жаль, у нее не будет возможности это увидеть. Впрочем, вместо этого она может подкинуть им еще один сюрприз. От кого-то она недавно слышала, что в Лохбург прислали нового и клинически неподкупного прокурора… Почему бы не последовать примеру той забавной ведьмы из борделя и не накропать красочный доносик о готовящейся революции? Уж ее-то, матерую леди криминального мира, внезапный приступ жалости точно не проймет, а проблемы, глядишь, рассосутся.

В непринужденной позе, с выражением лица самого совершенного существа в Королевстве, Шут сидел в любимом кресле Сангриты и своей спокойной надменностью неумолимо доводил ее до состояния бешенства. Спокойно воспринимать это остроухое недоразумение как часть дома, где она живет, девушка не могла, что изрядно портило жизнь, потому что эльф явно не был настроен лишать ее своего присутствия. За последние сутки ведьма раз сто успела пожалеть, что вообще соизволила проснуться ни свет ни заря, открыть дверь и впустить внутрь заклятого недруга, что на этот раз не стал обременять себя презентами в виде плаща или рубашки, а сразу явился в неглиже. Дернул же ее что-то проявить любопытство! А ведь могла, как и Леттер, бессовестно проигнорировать звонок и самозабвенно дрыхнуть среди мягких подушек на широченной кровати его покойной бабки. Жила Сангрита именно в ее комнате и была от нее в полном восторге. Взгляд на мир у Элеоноры Леттер был достаточно трагичный и мрачный, что ярко проявлялось в обстановке дома и, особенно, ее спальни. Сангрита, впрочем, умела видеть прекрасное во всем, даже в том, что большинству людей кажется противоестественным и пугающим, так что до появления Шута чувствовала себя здесь вполне счастливо, несмотря на обилие нерешенных проблем. Устроилась она замечательно, рядом всегда был верный друг, бабушку с дедушкой кое-как успокоила в письме… не хватало разве что Луизы, которая так и не появилась и которую они с Филиппом старательно, но безрезультатно пытались найти, ненавязчиво расспрашивая лохбургских приятелей его сестры.

А потом появился чертов эльф и как всегда все испортил. Впрочем, маэстро Леттер, святая простота, был искренне рад видеть пропавшего лорда Демолира, гостеприимно о нем позаботился и даже сделал предложение остаться, которое Шут, о, ужас, тут же принял.

— Так ты уберешься когда-нибудь из этого дома? — Сангрита, как и всегда, не стала скрывать своего негативного отношения к эльфу и решила сразу расставить все точки по местам.

— Когда-нибудь, — лениво ответил музыкант, наклоняясь к камину, чтобы зажечь сигару.

— Слушай, мы с Леттером и так очень помогли тебе! Имей, в конце концов, совесть! — продолжала гневно распыляться ведьмочка. — Я вообще не понимаю, как он мог позволить тебе остаться! Благотворительность благотворительностью, но нельзя же приглашать в дом кого попало!

— Я сказал ему, что искал в Лохбурге тебя. А раз уж ты сама решила воспользоваться этой благотворительностью… сирым больше, убогим меньше — никакой разницы, — нагло заявил маэстро Демолир и затянулся, смакуя дым во рту.

— А не боишься, что я снова посвящу кого-нибудь, например того же Филиппа, в нелицеприятные подробности твоей жизни? — кое-как справившись с очередной волной гнева, ядовито поинтересовалась девушка. Рассказать ей действительно было что, и дело уже не ограничивалось ежемесячными превращениями собеседника в социально-опасного монстра. В Лохбурге подобные вещи были делом естественным, а вот история их знакомства определенно настроила бы Леттера против нового постояльца.

— Тебе еще не надоело? — эльф выгнул бровь и одарил Сангриту снисходительным взглядом. Он попал в точку: ей действительно надоело. Ей надоела вся эта история, но конца ее что-то не было видно.

— Да что тебе от меня надо?! — вспылила она, еле сдерживая желание выхватить у этого самовлюбленного выродка сигару и целиком запихать ему в рот.

— С одного раза угадаешь? — ехидно ответил эльф, не подозревая о тайных фантазиях собеседницы и еще больше ее поддразнивая.

— Иди к черту! Что, раз спицы и пьяные ублюдки кончились, решил воспользоваться естественным орудием? — в тон поинтересовалась Сангрита, припоминая извращенцу «Троллью тропу». Говорить об этом не очень хотелось, но раз уж его первого потянуло на неприличные темы, то и она стыдливо умалчивать произошедшее не будет. О каких приличиях и такте может идти речь в разговоре с таким субъектом?

Однако Шут, что странно, на провокацию не повелся и не стал развивать больную тему, лишь чересчур резким движением стряхнул с сигары пепел и нетерпеливо произнес:

— Ладно, мои извращенные фантазии — тема пройденная, придется тебе с ними смириться. Давай лучше поговорим о чем-нибудь более важном в данный момент.

— Для меня сейчас самое важное — найти способ выставить тебя отсюда, — проворчала Сангрита, усаживаясь на письменный стол. За исключением занятого эльфом кресла она предпочитала сидеть именно здесь.

— А для меня сейчас чрезвычайно важно найти одну леди, предположительно часто здесь бывающую, — необычно серьезно и совершенно без издевки сказал музыкант, не обращая внимания на негативный настрой ведьмочки.

— Что, еще кому-то по пьяни выболтал свою великую тайну? — ядовито ответила девушка, не проникшаяся важностью момента.

— О, не нужно ревновать, ты у меня одна-единственная! — серьезности Шута надолго не хватило, и разговор снова пошел в ехидно-издевательском ключе.

— Не верю! Все кончено, убирайся из моей жизни! — с победными нотками в голосе воскликнула Сангрита, в очередной раз прозрачно намекая на то, что пора бы собеседнику и честь знать. Ему, впрочем, это понятие было незнакомо, так что желаемого эффекта снова не получилось.

— Ни за что, — ухмыльнулся музыкант, снова возвращаясь к своей сигаре. — Но если хочешь, можешь устроить мне долгосрочную командировку.

— С удовольствием. Желательно, куда-нибудь в зону военных конфликтов.

— Не могу воплотить в жизнь твою мечту, поскольку в Королевстве уже много лет царит мир и относительный покой, — начал эльф лекторским тоном, — но женщину ту мне нужно найти обязательно.

— Да какую женщину?! — Сангрита возвела глаза к потолку. — В этом доме, как видишь, только я и Леттер. Я тебе, к счастью, не подхожу, а Филипп на женщину не очень-то похож. Так что не обессудь.

— Ты не понимаешь, после полнолуния у меня все способности обострены, а как раз перед ним у меня в руках был один артефакт, ранее находившийся у этой девицы и, естественно, имевший соответствующий запах. Так вот, в этом доме я чувствую тот же запах, причем в больших количествах, — Шут закончил объяснения и уставился на собеседницу в ожидании полезной информации.

Та, однако, хоть и смекнула сразу, кто ему нужен, торопиться с советами не стала. Странно это все выглядело. Сначала Луизу преследует полиция, потом она и вовсе бесследно исчезает, никому ничего не сообщив, а теперь ее ищет Шут, которого, по логике вещей, эта история должна интересовать меньше всего. Также настораживало и обилие артефактов. Не успели разобраться с Волшебной плетью, как на горизонте возникло что-то левое. Не слишком ли много всего для одной хрупкой женщины?

— Ну и чем пахнет? — без особого интереса спросила ведьма, оставив эльфа в неведении даже касательно имени объекта его поисков. Кстати, вот и еще одна странность: зачем ему девушка, которую он даже ни разу не видел, не говоря уже о знакомстве?

— Авантюрным, изобретательным и прагматичным человеком с густыми нотками жимолости, — неожиданно честно ответил музыкант, забыв даже добавить что-нибудь ехидное.

— Человеком с нотками жимолости? Забавно звучит, — хмыкнула Сангрита.

— Тем не менее, это действительно так. Может у нее духи такие? А вот ты, к примеру, капризная, не по возрасту циничная, наглая девица и ополаскиваешь волосы настойкой ромашки. Давай лучше вернемся к делу, — раздраженно ответил Шут, тихо зверея от откровенного нежелания собеседницы говорить серьезно и по теме.

— Лично у меня с тобой никаких дел нет и быть не может, — отрезала ведьма, отказываясь идти навстречу собеседнику.

— Не волнуйся, появятся. Леттера мне расспрашивать не с руки: вдруг он как-нибудь неадекватно отреагирует? Что тогда делать? А вот тебя я знаю очень даже неплохо, так что в покое просто так не оставлю.

— В таком случае, тебе придется провести со мной всю жизнь, — разозлилась девушка и, резко соскочив со стола, подошла к окну. На улице Осенних листьев жизнь шла своим чередом: кто-то прогуливался вдоль разноцветных домиков, среди которых мрачный особняк Леттеров был своеобразной достопримечательностью, а кто-то, напротив, куда-то спешил, что в энергичном Лохбурге тоже вовсе не редкость. На скамейке под огромным кленом сидел незнакомый ей молодой человек и читал газету. Похоже, бедняга ждал кого-то на холоде и убивал таким образом время. С ним тоже все было естественно и просто. И только у нее все не слава богу. Опять! Опять этот чертов эльф! Ну, сколько можно ее преследовать! И, главное, как от него избавиться?

К молодому человеку на скамейке подошел мужчина средних лет, вытащил из кармана сигареты и что-то сказал. Должно быть, попросил прикурить, потому что первый тотчас же достал спички. Какое-то время они переговаривались, сидя под деревом, а потом разошлись каждый в свою сторону. Тот, что постарше зашагал дальше по улице, младший же выбросил газету в ближайшую урну и… направился к дому Леттеров.

Через несколько минут раздался звонок, и Сангрита целеустремленно зашагала вниз, открывать. Что это за странный гость, что битый час мерз на скамейке, она не знала, но интуитивно чувствовала, что открыть лучше ей. Впрочем, никакой конкуренции у нее не было: Шут еще не настолько освоился в доме, чтобы открывать дверь самолично, да и явно посчитал бы это ниже своего достоинства, а Леттеру было попросту лень. В Столице он держал слуг, которым была вверена эта обязанность, однако в Лохбургском доме царили другие порядки. Здесь полноправно заправляла Луиза, а ее посторонние личности раздражали, так что прерогатива впускать в дом гостей автоматически перешла Сангрите. В этот раз ее это только радовало.

— Здравствуйте, это дом семь по улице Осенних листьев? — вежливо спросил молодой человек, когда ведьмочка открыла дверь. Выглядел он по-джентельменски аккуратно, ничем примечательным не выделялся и вряд ли запомнился бы ей, не увидь она его предварительно из окна.

— Здравствуйте. Да, это седьмой дом.

— Скажите, могу ли я увидеть госпожу Луизу? — незнакомец сдержанно улыбался и всем своим видом воплощал добропорядочность.

— К сожалению, ее сейчас нет дома. Передать ей что-нибудь? — Сангрита вернула сдержанную улыбку, не подавая виду, что гость не внушает ей доверия.

— Нет-нет, не стоит. Так мне и надо: буду знать, как приходить без предупреждения.

— Может, оставите вашу карточку? — тонкий намек на то, что неплохо бы представиться.

— Не беспокойтесь, милая леди, я лучше зайду в другой раз.

Поспешно распрощавшись, незнакомец направился в ту же сторону, что и мужчина, попросивший у него закурить, а Сангрита закрыла дверь и оперлась на нее спиной, размышляя. Интуитивно она чувствовала, что угодила в какую-то запутанную и крайне неприятную историю, но понять что к чему никак не могла. Каждая попытка выстроить логическую цепочку с треском проваливалась, оставляя в голове лишь разрозненные кусочки мозаики.

Сначала в руки Луизы попала Волшебная плеть, которая некогда принадлежала ей, Сангрите. Потом воровке по какой-то причине пришлось убегать от полиции, в процессе чего она и завернула в бордель. Куда она направилась после этого — неизвестно, но собиралась, скорее всего, домой. Но здесь ее нет, за домом следят какие-то подозрительные типы, с утра пораньше на крыльце появляется переживший полнолуние Шут, что тоже каким-то образом замешан в этой истории. Расставить все по местам, наверное, могла бы только сама Луиза, но, для начала, нужно ответить на один вопрос: куда она исчезла? Если учесть, что ищут ее не только они с Леттером, вопрос становится все более и более интересным. И помочь ответить на него сейчас мог разве что Демолир, с которым она так категорично отказалась беседовать. Ну, ничего, теперь она из этого эльфа выжмет все, что только можно. Он ведь, кажется, еще не знает, что к ней вернулась магия? Вот и отлично, получится сюрприз.

Поколебавшись секунду между порывом сразу кинуться выбивать из оборотня правду и разумной мыслью поговорить сначала с Леттером, девушка решила, что Шут, все же, в большей степени ее проблема, и стремглав понеслась обратно в спальню.