"Василий Шукшин. Печки-лавочки" - читать интересную книгу автора

- Почему Селедкой-то? А - худая. Худая, как селедка. Там только одна
грива и была-то.
Засмеялись.
И профессор тоже невольно засмеялся. И покачал голонвой.
Нюра наклонилась к нему, спросила:
- Ну, как - ничего?
- Ничего, - сказал профессор. - Хитер мужик твой Иван. Хорошо
выступает.
Нюра была польщена.
- Он умеет, когда надо...

- Иван, - спросил профессор Сергей Федорыч, когда ехали в машине из
университета оба профессора, Иван и Нюра, - скажи, пожалуйста, зачем ты про
кобылу-то рассканзывал? Про Селедку-то...
Лысый профессор громко засмеялся.
Иван улыбнулся...
- Да повеселить маленько людей. Меня еще дед мой учил: как где трудно
придется, Ванька, прикидывайся дурачнком. С дурачка спрос невелик.
- А тебе что, трудно пришлось?
- Да не то чтоб уж трудно... Я же не знал, что они улынбаться начнут.
А что, плохая история? С кобылой-то.
- Славная история, Иван! - воскликнул лысый професнсор. - Славная.
Жалко - про Вавилон еще не поговорили.
- Про какой Вавилон? - спросил Иван.
- Про город. Есть, видишь ли, люди, которым очень не нравится город...
- Не город, - поправил профессор Сергей Федорыч, - а Вавилон. Надо
быть точным, даже если... передергиваешь карты.
- Вавилон, - согласился лысый профессор. И перевел Ивану: - Вавилон
- это большой-большой город. И вот есть люди...
- Большой-большой недостроенный город, - опять уточнил Сергей
Федорыч.
- Да. Так вот, есть люди, которые прекрасно устроились в этом
Вавилоне, с удобствами, так сказать, но продолжают всячески поносить...
- Нет, - резко сказал Сергей Федорыч, - это... Так нельзя. Это
шулерство. Ты хочешь спросить Ивана: нравится ли ему город?
- Не совсем так...
- А как?
- А мне так нравится! - воскликнула Нюра.
- Мне тоже нравится, - сказал Иван. - Зря вы спорите, товарищи. Жить
можно. Чего вы?
Профессора засмеялись.
Из Москвы Иван двинул домой второе письмо.

"Уважаемые родные, друзья!
Пишу вам из Москвы. Нас здесь захватил водоворот сонбытий. Да, это
Вавилон! Я бы даже сказал, это больше. Мы живем у профессора. Один раз у них
вечером собиралась монлодежь. И был там один клоун. Это невозможно описать,
как он выдрючивался. С Нюрой чуть плохо не стало от смеха. Кое-что я, может,
потом скажу. Выступал также в универсинтете. Меня попросил профессор
рассказать что-нибудь из денревенской жизни в применении к городской. Я