"Василий Шукшин. Печки-лавочки" - читать интересную книгу автора

- Зачем? - спросил Казимирыч Ивана.
- Чего "зачем"? - не понял тот.
- Детей-то?
- Позагорать... Море посмотреть.
- Ты в своем уме?
За столом замерли. Все смотрели на Казимирыча.
- А что? - спросил Иван.
- Ты хочешь оставить там детей?
- То есть?
- То есть у них там сразу откроется дизентерия... Если еще не по
дороге. Папа... ничего умнее не придумал?
- Да?
- Да, - спокойно сказал Казимирыч.
Всем сразу стало как-то легко. Даже весело.
- Вот, Ванька!.. А ведь говорили ему! Говорили! Нет, уперся, дубина!..
Спасибо, Лев Казимирыч!
- Не за что.
- Выпьете, Лев Казимирыч? Махонькую...
- Нет, спасибо. Нельзя.
- Махонькую!
- Нельзя. Спасибо.
- Лев Казимирыч! - полез к старичку с дальнего конца стола мужичок с
золотыми зубами. - А вот скажите мне на милость: если намешать алой с
тройным одеколоном...
- Да не лезь ты со своим тройным одеколоном! Если уж хочешь знать, то
я тебе скажу: "Красный мак" лучше. Лев Канзимирыч, у меня к вам другой
вопрос: вот, допустим, у вас засорился жиклер...
- Так, - сказал Лев Казимирыч, склонив набочок гонловку. -
Засорился. Прекратилась подача топлива в цилинднры. Ну?
- А мотор работает!
- Мотор не работает.
- Работает!
- Значит, жиклер не засорился.
- Нет, засорился: идет натуральная стрельба.
- Значит, засорился, но не совсем. Логика.
- Споем, Лев Казимирыч?!
В дальнем конце стола, где мужичок с золотыми зубами, услышали "споем"
и запели:

А сброшу кольца, сброшу серьги.
В шумный город жить пойду... -

запела здоровенная курносая девица и скосила... опасный, как ей, должно
быть, теперь казалось, глаз на молодого сонседа.

Там назову себя цыганкой,
Себя цыганкой назову.
Раз я сидела и мечтала
Да у открытого окна;
А чернобровая, в лохмотьях,