"Василий Шукшин. Любавины" - читать интересную книгу автора

- Кобыла старозаводская, - строго заметил Елизар.
- Откуда ж она знала! - вступилась за дочь хозяйка, пухлая, с заспанным
лицом баба.
- Еслив не знала, так надо весь день нагишом ходить?
- Так уж нагишом! - откликнулась из горницы девка.
- Вот тут остановитесь, товарищи, - обратился Елизар к приезжим. - Это мой
брат здесь живет.
- У тебя другого места нет, кроме брата! - обернулась баба. - К себе-то
почему не ведешь?
Елизар скрипнул новыми настывшими пимами, смерил угрожающим взглядом
хозяйку и выразительно постучал себя по лбу:
- Граммофон!
Та сердито махнула рукой и принялась за тесто.
- Вот здесь, значит, остановитесь, - снова обратился Елизар к старику и
парню.
Они терпеливо стояли у порога, старик протирал концом потертого шарфа
очки, а парень незаметно поводил плечами под легким кожаном и переступал с
ноги на ногу, - видно, промерз.
- Немедленно истопишь баню! - приказал председатель, снова решительно
повернувшись к хозяйке.
- Приедет хозяин, затоплю, - все также непримиримо ответила та, не
оборачиваясь. - Не шуми тут много.
Елизар вконец обозлился, но строжиться перестал - опасался, что эта дура
выкинет что-нибудь похлестче. Спросил:
- А он иде?
- Сено увезли продавать.
- А-а... Ну, значит... - Елизар повернулся к товарищам, которым хотел
угодить. - Значит, к вечеру вам тут баньку истопют. Это с дороги полезно,
- он изобразил улыбку, с которой деревенские люди разъясняют городским
общеизвестные истины.
Старик, устраивая на нос очки, согласно кивнул головой - полезно.
- А я, значит... это... побежал, - Елизар пытливо заглянул старику в глаза
и ушел: так, кажется, и не понял - угодил или нет?
Старик спокойно разделся, прошел к лавке, сел. Парень тоже заскрипел
тужуркой, с удовольствием стаскивая ее.
- Тебя как называть можно? - спросил старик, глядя на хозяйку поверх очков.
- Агафьей.
- А меня - Василий Платоныч. А его вот - Кузьма. Фамилия у нас одинаковая
- Родионовы.
- Сын, что ли?
- Племянник. Ты не сердись на нас. Мы ненадолго.
- Чего там, - примирительно сказала Агафья. Ей, видно, понравился старик.
Из горницы вышла девка в пестром ситцевом платье - крепкая, легкая на
ходу, с маленькой, гордо посаженной головой.
- Здрасте, - смело посмотрела на парня, непонятно дрогнула уголком
припухлого рта, прошла к матери.
У Кузьмы слегка побагровел шрам.
- Дай закурить, дядь Вась, - тихонько попросил он.
- Из уезда, что ли? - поинтересовалась Агафья.
- Из уезда, - ответил Платоныч. - А чаек нельзя придумать, Агафья?