"А.В.Шубин. "Клещи" Сталина " - читать интересную книгу автора

такое выдвижение было невозможно), вождь требовал четкого выполнения своих
указаний, боясь "спугнуть" противника. За малейшие отклонения от инструкций
генералам действительно могло доставаться [Там же. С. 325, 341. Воспоминания
Лащенко-Тимошенко приписывают Сталину фразу о том, что "Германия никогда не
пойдет одна воевать с Россией". Если бы Сталин действительно говорил такое,
это могло бы доказывать как версию Хрущёва о полной наивности Сталина, так и
версию Суворова о том, что Сталин собирался напасть на Гитлера, не веруя в
его агрессивность. Скорее всего, Тимошенко, как и Жуков отталкивались от
первой версии. Кому же не хочется задним числом выглядеть мудрее своего
вождя?]. Г. Городецкий, вероятно, пал жертвой версии, которая сознательно
распространялась советской разведкой и соответственно отложилась в
источниках. П. Судоплатов вспоминал: "Мы подкинули дезинформацию о том, что
якобы Сталин выступает последовательным сторонником мирного урегулирования
соглашений, в отличие от военных кругов СССР, придерживающихся жестких
позиций военного противостояния Германии" [Судоплатов П. Указ. соч. С.
168.].
Всё же и Г. Городецкий признает, что советские стратеги предусматривали
"превентивные действия. Нацеленность на превентивный удар была лишена
агрессивной направленности, поскольку он считался законным лишь в случае
начала мобилизации и развертывания войск противником" [Там же. С. 68.]. Это
значит, что версия В. Суворова является "мифом" (как характеризует ее Г.
Городецкий) лишь отчасти. Во-первых, конечно, в ее
эмоционально-идеологической части, о чем мы уже говорили. В обстановке
1939 - 1941 гг. можно говорить об агрессивности антигерманских намерений
Сталина, только признавая миролюбие Гитлера. Во-вторых, не Сталин определял
сроки подготовки к войне. Германия была мобилизована, признаки развертывания
ее сил на востоке были уже в 1940 г. Так что моральное оправдание для
"превентивного удара" налицо, и если бы книга Г. Городецкого называлась не
"Миф "Ледокола"" (требование конъюнктуры), а, скажем, "Полет Гесса"
(которому в книге посвящено больше места, чем собственно В. Суворову), то
израильский автор мог бы признать, что объект его критики частично прав.
Полёт Гесса и вообще неясность англо-германских отношений осложняли
принятие решений в Москве. Одновременно с поступлением тревожных сигналов о
переброске войск на восток (а не в сторону Англии) возникли опасения, что
Гитлер вообще может договориться с британцами о мире. Такой мир мог быть
прелюдией к нападению на СССР - Гитлер развязывал себе руки на Западе. "Уже
в начале марта 1941 г. советскому правительству по разведывательным каналам
стало известно, что Гитлер отказался от планов вторжения в Великобританию"
[Вишлёв О. В. Указ. соч. С. 37.]. При этом Сталин не знал, что Гитлер
увязывает нападение на СССР с задачей победы над Великобританией. Не знали
этого и англичане, только усиливая своими высказываниями подозрительность
Сталина. Посол С. Криппс в марте 1941 г. предлагал такой сценарий: "Если
Гитлер убедится, что он не сумеет победить Англию до того, как Америка
сможет оказать ей помощь, он попытается заключить мир с Англией на следующих
условиях: восстановление Франции, Бельгии и Голландии и захват СССР.
Эти условия мира имеют хорошие шансы на то, чтобы они были приняты
Англией, потому что как в Англии, так и в Америке имеются влиятельные
группы, которые хотят видеть СССР уничтоженным, и, если положение Англии
ухудшится, они сумеют принудить правительство принять гитлеровские условия
мира. В этом случае Гитлер очень быстро совершит нападение на СССР" [Секреты