"Анатолий Штыров. Приказано соблюдать радиомолчание " - читать интересную книгу автора

вспомнить фамилию командира базы а вслух добавил:
- Вступал в командование без акта.
- Да? А вы знаете, дорогой, что на себя приняли? - вторично оскалился,
блеснув золотом зубов командир базы.
"Комарницкий! - вспомнил Неулыба. - Как охарактеризовали на дивизионе,
щука в камышах. И приятель Новака..."
- Ну и что я на себя принял? - с внешним спокойствием спросил он.
- А вот что... Мне тут орглики-интенданты подкинули справочку... И они,
дорогуша, свидетельствуют... - зашуршал бумагами Комарницкий, - значится, по
недостачам... По автономному пайку... четыре тысячи восемьсот. По
вещевому... две четыреста... По шхиперскому... ну, тут ерунда, тысяча
двести. Кстати... за вами числятся еще две боевые торпеды и восемь
взрывателей. Надеюсь, вы их не уволокли в завод?
- Нет, торпед я в завод не уволакивал, - мрачно отпарировал Неулыба. -
Полагаю, валяются где-то на бригаде. Автономного пайка, по слухам, я не
употреблял. И если уж на хваленой-перехваленой такие хвосты, то что же на
остальных?.. А впрочем, пустяки! Расчистим!
- Ну-ну! - удивился командир базы. - Давай, милый, трудись!
И Неулыба трудился. В поте лица. Расчищая интендантские завалы.


x x x
Прошла еще неделя. В каюту Неулыбы на дивизионной плавказарме
постучался матрос-дневальный.
- Товарищ командир, там вас офицеры вызывают...
- Не понял. Кто вызывает? - воззрился на матроса Неулыба.

- Ну, я не знаю, - замялся матрос, - офицеры в каюте номер восемь.
Сказали, чтоб вы прибыли... Неулыба понял: господа-офицеры подготовили
"шторм-спектакль". Командира вызывают. Сейчас главное - не сорваться на
истерику, на крики и визг Спокойствие и еще раз спокойствие.
В каюте номер восемь в живописных позах валялись офицеры - помощник
командира Бородкин, механик Касьян, штурман Древятник. Вся "оппозиция"
новому командиру. На столе демонстрировались недопитые бутылки "Московской",
раскупоренные банки ветчины, огрызки колбасы и ошкурки тараньки. Вся закусь
из лодочного автономного пайка, который в базе не положен. Разбазарен в
недостачу.
Помощник командира Бородкин, низенький румяный крепыш со сверкающими
глазками, имел на бригаде особый статус. Кадровая легенда Бородкина гласила:
в войну на его, пятилетнего ребенка, глазах расстреляна райкомовка-мать; два
года скитался по оккупированной Украине мальчик-звереныш; потом -
"партизанский сын", позднее - "воспитанник-нахимовец", далее - курсант и
офицер флота. Всю накопленную яростную ненависть против "гадов человечества"
Бородкин слепо перенес на нового командира Неулыбу. Он же, в ослеплении
ненависти, и организовал (Неулыба догадывался об этом), завладев печатью,
подделку требований-накладных на получение с бербазы бригады автономного
пайка, спирта и прочих подводных ценностей. Ответственность - на командире.
Механик Касьян, по бригадному прозвищу "Челкаш", длинный и косматый
хохол с маской сытого безразличия на заросшей физиономии. Известен тем, что
никогда не стригся, не умывался, ходил в рваных штанах и опорках на босу