"Унтер-офицер Штукатуров. Дневник Штукатурова " - читать интересную книгу автора

австрийского фронта на Стрыпе. На убитом в первой день атаки Штукатурове был
найден дневник и открытка к жене, с лаконическим текстом: "я убит сего
числа". - Дневник печатается с текста, списанного с оригинала начальн.
конно-развед. команды. 6 финл. Стр. полка А. И. Красовским, и снабжен
примечаниями бывшего командира полка, который, несмотря на все постигшие нас
незадачи, горд сознанием, что ему пришлось командовать такими солдатами, как
Штукатуров.
А. Свечин.
Дальше

27 июня{2}.
Утром в день моего от'езда из родного села зашла ко мне сестра Аннушка
в гости. После завтрака стал прощаться с нею. Сестрица горько плакала, а я,
как мог, старался успо
коить ее. Потом поехали в поле убирать сено. Весь день на душе
чувствовалось какое-то волнение. Хотелось все осмотреть, может-быть, в
последний раз. Я старался все запомнить, чтобы унести, в своей душе родные
поля и дом туда, куда закинет меня война. Деревья в огороде, посаженные мною
еще в юности, выросли и покрылись плодами, постройки, на которые потрачено
столько денег, добытых тяжелым, каторжным трудом, скот, и главное дети - эти
неунывающие, наивные созданья - все это хотелось смотреть и целовать без
конца.
Вечером пришла своячница Матреша и стала звать к себе в гости. Время
было уже позднее, а мне завтра нужно было рано вставать, и потому мне не
хотелось идти, но жена стала настаивать, и я пошел. Было совсем темно. Когда
немного закусили у Матреши, я простился. Начались по обыкновению слезы и
сетования, но я крепился и удержался от слез. На завтра решили ехать рано,
когда погонят скотину в поле. Ночью жена плакала, но я, как мог, старался
утешить ее, пускаясь в некоторого рода философию. Проснулся в два часа ночи
и стал собираться. Грустно делалось на душе при мысли, чго все эти дорогие
лица, быть-может, вижу в последний раз. Поставили самовар, приготовили
яичницу со свининой, но есть ничего не хотелось. Разбудили дочурок. Я
попросил мать благословить меня. Пошли слезы и причитания как жены, так и
матери.
Сам по себе я не стал бы плакать, но не могу смотреть на слезы других,
в особенности дорогих, близких сердцу людей. Тщетно хотел я удержаться от
слез, нервы не выдержии и я заплакал.. Мать, плача, благословила меня иконой
св. Николая Чудотворца, с которой я не расставался на войне. Я, в свою
очередь, благословил своих деток иконой Пресвятой Богородицы. Жена так
расплакалась, что не знал, что делать, чтобы она успокоилась.
Дети подняли громкий плач.
Провожать меня вышли соседи и родные. Общими усилиями удалось уговорить
жену и она немного успокоилась. Я поторопился уйти из избы к сараю, где
ожидала нас запряженная лошадь. Здесь, еще раз простившись со своей дорогой
старушкой-мамашей и милыми детками: Катей, Верой и маленьким глупым
Павлушей, я сел на телегу, и мы с женой тронулись в путь. В'ехав на гору, я
несколько раз оборачивался и смотрел на деревья и свой дом, и стоявших еще
на месте мщых сердцу людей. [135]
Погода хмурилась и накрапывал дождь. Я накрылся взятой на всякий случай
своей никуда негодной шинелью.