"Николай Николаевич Штучкин. Грозное небо Москвы (про войну)" - читать интересную книгу автора

представлю себя в кабине "яка", на месте Степана Гошко, и напишу о нем
заметку. И все время буду думать о том, куда же он все-таки делся, жив ли?
Пройдет еще восемь лет, и я его встречу. Мы будем бродить по осенним
дождливым улицам небольшого подмосковного города, над которым когда-то
летали и дрались, и майор запаса Степан Семенович Гошко, высокий седой
мужчина с обгоревшим в воздушном бою лицом, как старому фронтовому товарищу,
будет рассказывать мне о крутых поворотах своей судьбы и в течение целого
вечера мы будем "летать" с ним "крыло к крылу" в районе Москвы и Демянска,
над Ельцом и Ленинградом, над Псковом и Тарту...
Он расскажет, как падал в болото после воздушного боя и как выбирался
оттуда с разбитыми плечом, рукой, головой. Как лечился и беспокоился, что
небо ему закроют, И как воевал потом и снова лечился. Как в одном из
воздушных боев восьми наших истребителей против восьми гитлеровцев летчики
группы, которую он возглавлял, сбили семь "фокке-вульфов", а сами не
получили ни единой царапины. Как перехитрил он однажды фашистского аса, а
спустя какое-то время горел, хоронился от немцев в лесу, выбирался на свою
территорию и не выбрался: ослеп, заблудился и, скитаясь, случайно вышел на
хутор, занятый врагом, и попал в лагерь для русских военнопленных. Как потом
освободили их наши танкисты. И как закончил войну, сделав последний полет в
район Кенигсберга 9 мая, в день великой Победы.
Вспоминая, он будет называть имена боевых друзей, живых и погибших,
вздрогнет и не сразу поверит, что один из погибших его товарищей - Володя
Лапочкин - жив и здоров, ныне полковник запаса. И долго будет о нем
расспрашивать. И только тогда мне станет известно, что Гошко, Титенков,
Лапочкин - герои одного и того же полка, стоявшего в Кубинке.
Все это будет потом, а сейчас, вытянув длинную шею, начальник штаба с
минуту молча глядит на нас, будто стараясь проникнуть в душу, и повторяет:
- В бою отказало оружие, и он, представьте, пошел на таран. Молодец,
ничего не скажешь. Герой!
Шумим, восторгаемся подвигом. Кто-то предлагает слетать в Великие Луки,
поговорить со Степаном Гошко и другими пилотами о воздушных боях, о тактике
немецких разведчиков.
- Одну минуту, товарищи! - восклицает начальник штаба. - О тактике тоже
скажу... При встрече с истребителями разведчик, как правило, старается уйти
в облака. Если такой возможности нет, пикирует, пытается "затеряться" на
фоне земли. Если истребитель преследует - несется по верхушкам деревьев, под
хвост не пускает...
Начальник штаба ставит нам боевую задачу: одиночными экипажами прикрыть
железнодорожные перевозки на участке Волоколамск - Ржев. Нам, молодым.
"Командиры будут дежурить ночью", - говорит капитан Топтыгин. "Ну и отлично,
- думаю я, - пусть на здоровье дежурят, а мы полетаем".
Неясен вопрос: как прикрывать? Длина участка - добрые сто километров.
Противник появится где-то на середине участка, а я нахожусь в начале. Он же
не будет меня дожидаться. Намереваюсь задать вопрос, но меня перебивает
Хозяинов: интересуется тем же
- Нельзя понимать так примитивно, - сердится Яков Петрович, - я думал,
что вы догадаетесь сами. Надо найти эшелон и над ним патрулировать.
- А если их два, три? И все в разных местах? Начальник штаба с минуту
молчит, удивленно глядя на летчиков.
- Вообще-то вы правы, товарищи. Соображаете, значит. Стратеги! Будете