"Вильфрид Карлович Штрик-Штрикфельдт. Против Сталина и Гитлера: Генерал Власов и РОА " - читать интересную книгу автора

недостаточном снабжении военнопленных. Герсдорф и его ближайшие сотрудники,
майор фон Шак и старший лейтенант Конрад, проверяли эти материалы и посылали
доклады по своей служебной линии. (Но тогда еще не было никого, кто сумел
бы, подобно тому, как позже это делал генерал Рейнхард Гелен, оценить
влияние сказанного в этих докладах на ход военных действий.) Эти доклады
"падали на каменистую почву". Их где-то собирали и, очевидно, просто
подшивали в папки. До нас не дошло ни сведений о получении этих докладов, ни
подтверждений об их получении в действиях Верховного командования.
В бесчисленном множестве случаев советские командиры со своими
солдатами ставили себя в распоряжение германских частей. В одном случае,
помню, артиллерийский офицер перешел к нам со всем личным составом батареи и
с четырьмя орудиями. Они хотели сразу же бороться, вместе с немцами, против
Сталина и его "своры палачей". И они не могли понять, почему немцы их
разоружают и отправляют в лагеря военнопленных. "Вы же сами призывали нас
выступить против нашего общего врага, - протестовали они. - Что же, это были
пустые слова?"
Что мог ответить германский офицер в таком случае? Гитлер объявил, что
немцы идут как освободители. В городах висели на стенах и заборах портреты
Гитлера (по десятку и более наклеенных подряд) с надписью: "Гитлер -
освободитель!"
А перебежчики и пленные, антикоммунисты и безразличные, должны были
идти горьким путем военнопленных. Правда, были немецкие командиры,
привлекавшие русских как проводников через болота и леса при боевых и
разведывательных операциях, а после оставлявшие "своих русских" при части
для разного рода работ. Как мы увидим позже, другие немецкие командиры еще
больше опирались на эти потенциальные силы.
На дороге Минск-Смоленск я встретил однажды бесконечную колонну одетых
в лохмотья людей. Они брели на восток. Их вожаки рассказали, что эти пять
или шесть тысяч крестьян и рабочих были осуждены за мелкие проступки на
принудительные работы. Использовали их на расширении Минского аэродрома.
Затем пришли немцы. Почти все советские самолеты, находившиеся на этом
аэродроме, германская авиация уничтожила еще на земле. Германские танки и
пехота освободили заключенных. Но большинство их были из промышленных
районов вокруг Москвы, из Ярославля, с Волги. Куда им деться теперь?
Они заявили немецкому коменданту, что охотно стали бы работать для
немцев. Но тогда еще не "набирали" "остарбайтеров". А через несколько дней
начальником аэродрома был назначен новый офицер, и эти люди были отпущены на
все четыре стороны. Теперь они надеялись пешком, идя следом за
"освободителями", добраться до своих далеких сёл, до Москвы, Ярославля, до
Волги.
Конечно, фронтовые части не могли заботиться о них. Но неужели не было
запланировано использование такой вот рабочей силы?

* * *

Россия - огромна. Нельзя было отказываться ни от лишней рабочей силы,
ни от техники. А вдоль дороги всюду валялись трактора. Было еще по-летнему
тепло и сухо. Без особых трудностей можно было бы доставить эти машины в
ремонтные мастерские. Крестьяне еще не успели демонтировать запасные части.
Несколько немецких специалистов и умелые русские руки сохранили бы ценные