"Вильфрид Карлович Штрик-Штрикфельдт. Против Сталина и Гитлера: Генерал Власов и РОА " - читать интересную книгу автора

Берлином и Москвой - будет сделано небывшим. Он приказал начать поход против
Кремля с целью освобождения народов Советского Союза от большевистского
ярма.
Главная квартира группы армий "Центр" была поначалу перенесена в район
Варшавы.
- Примерно через 5-6 недель мы должны быть в Москве, - заявил начальник
штаба генерал фон Грейфенберг в своей речи перед офицерами главной
квартиры. - Оба офицера из России улыбаются (это были ротмистр Шмидт и я), я
прошу вас явиться ко мне, - сказал генерал.
Ни ротмистр, ни я не заметили, что мы улыбались. Эти улыбки возникли,
конечно, из глубины наших юношеских воспоминаний. Шмидт был, как и я,
офицером императорской русской армии и адъютантом Николаевского
кавалерийского училища в Санкт-Петербурге. На русской стороне мы оба
пережили празднование 100-летия Бородинской битвы и первую мировую войну. Мы
знали трудности преодоления бесконечного русского пространства. Это мы и
высказали генералу.
Генерал был очень любезен с нами:
- Может быть, я могу рассеять ваши сомнения, - сказал он. - Дело в том,
что со времен Наполеона огромные успехи техники изменили проблему
преодоления пространства. Я думаю, вы недооцениваете технические средства,
имеющиеся сегодня в нашем распоряжении.
Ну, об этом мы, конечно, мало знали. Однако, мы оба спросили:
- Но будет ли война закончена в Москве?
Грейфенберг улыбнулся:
- Над этим мы не будем ломать голову сегодня.
Первым русским пленным, доставленным в штаб группы армий "Центр", был
командир батальона, то есть, по нашим понятиям, офицер.
До вступления в командование он был комиссаром. Об этом он и заявил
откровенно, не подозревая, что по вермахту был отдан приказ о расстреле всех
комиссаров. Война началась менее двух суток назад, и он никак еще не мог об
этом знать.
Пленный с удивлением рассматривал германских штабных офицеров, одетых в
белоснежную летнюю форму. Он тихо спросил меня:
- Видно, всё это графы и князья?
Непроходимая пропасть лежала между привычной ему бедностью и миром этих
"блистательных существ".
- Мир этот, - сказал он, - много красивее и, наверное, лучше.
Всё, что он видел, - это хорошо одетые солдаты и офицеры, автомобили и
дома по дороге, везде чистота и порядок. Но самое сильное впечатление
произвело на него, видимо, корректное обращение и человечное отношение со
стороны немцев.
Батальонный командир был отпущен после короткого опроса. Офицер
Генерального штаба сказал ему:
- Никому не говорите больше, что вы были комиссаром.
Пленный поблагодарил, может быть и не поняв, почему немец сказал это,
но почувствовав благожелательное к себе отношение.
Штаб фронта был перенесен сперва в Барановичи, а затем в Борисов на
Березине. Всюду позади прорванной линии фронта Красной армии мы
наталкивались на небольшие, а порою и на крупные, отряды из разбитых красных
частей, бродившие по окрестностям, иногда еще с оружием в руках.