"Андрей Щербаков. Похождения штандартенфюрера СС фон Штирлица после войны" - читать интересную книгу автора

Юстас! Вы кретин, какого фига и какого ... (неразборчиво, но
вполне понятно) ... вашу ... (тоже неразборчиво) ... мы вас ...
(совсем непонятно) ... и вообще, это не Бразилия, а Куба.

Алекс."

Основательно треснув рацию, Штирлиц занервничал и стал ожесточенно
грызть зубами твердую оболочку ближайшего кокоса.
Из кустов вышел заросший деятель революции, сильно смахивающий на
старого экстримиста, который радостно поздоровался со Штирлицем, шепнув
ему пароль "Можайское молоко лучше", и передал шифровку, которую
Штирлиц деликатно разорвал и закопал обрывки в песок. Он не любил
читать шифровки, тем более что не знал, как это делается.
- Фидель Кастро Рус, можно просто Федя или Железный Фидель.
- Штирлиц, можно просто полковник Исаев или господин Бользен, -
важно представился Штирлиц, - А это - верхушка Третьего Рейха, - сказал
он, и начал представлять офицеров Фиделю. - Это Айсман, - ткнул
лежавшего у его ног Айсмана, объевшегося гнилых плодов какого-то
ядовитого растения. - Те трое - Шелленберг, Кальтенбруннер и Фюрер...
Тот, которого бьют те пять офицеров, которых я не знаю, Борман. Этот
толстый идиот с панамкой, лежащий в тени пальм, друг моего детства и
гордость ГЕСТАПО - Мюллер. Те трое, что перепили горилки и пристают к
негритянке: Геринг, Гиммлер и Геббельс. А эти негры лупят по морде
придурка Холтоффа. Ты знаешь, один раз этот идиот отказался от
коньяка! Ты бы отказался от коньяка?
"Que es konjak?", - задумался Фидель, открывая бутылку кубинского
"Aqua caliente" с тремя красными звездочками и своим портретом на
этикетке, называемого местными алкоголиками" El polkovniko russo".
Мимо них прошли две негритянки, покачивая бедрами и выдающимися
подробностями. Таких подробностей Штирлиц еще не затрагивал.
- Как тебе та, что с краю? - спросил Фиделя Штирлиц, облизываясь
до глубины души.
- С какого? - поинтересовался Фидель, оценивая негритянок.
- С другого.
- А ничего... - сказал Фидель и, высунув язык, побежал за
негритянками, выставив вперед дрожащие пальцы.
- Стой, - крикнул Штирлиц, деликатно давая Фиделю пинка и хватая
его за плечо. - Моя с краю, я ее еще в Германии забронировал.
Радистка-негритянка - это звучит.
"А при чем тут Мюллер?" - озадаченно подумал Борман, вылезая из
кучи банановой кожуры, услужливо набросанной прожорливыми неграми за
полчаса активного общения с верхушкой рейха. Борман по достоинству
оценил этот наблюдательный пункт, так как на него никто не будет
покушаться. Покушаться любил только Борман. Борман покушался на все :
даже яичная скорлупа и истертые валенки Евы Браун представляли для него
стратегический интерес. Hечего и говорить, что каждая помойка заменяла
Борману межатлантический бомбардировщик.

* * *