"Борис Штерн. Эфиоп, или Последний из КГБ (Книга 2)" - читать интересную книгу автора

горла", вот только Жириновский был вечно непричесан, а Муссолини - лысый.
Дуче встретил Гамилькара точно посреди кабинета. Правым кулаком,
покрытым волосами, он дружески заехал Гамилькару в солнечное сплетение, а
левой ладонью похлопал Гамилькара по спине. Муссолини был большим шутником и
корчил из себя великого дофениста. Такой вот Я! Недавно на вопрос
американского корреспондента Хемингуэя: "О чем вы сегодня будете говорить в
парламенте?", Бенито похлопал себя по заднице и ответил: "Сегодня моя zjhopa
будет разговаривать со скамейкой". ("В переводе это означало, что сегодня он
выступать не будет, - объяснил Хемингуэй, - хотя настоящий, уважающий себя
дофенист знает цепу крепкого словца и таким весомым классическим непечатным
словом, как zjhopa, разбрасываться не станет".)
Гамилькар вспомнил прием у Врангеля и начал с купидонов. Звероферма на
севере Офира очень заинтересовала Муссолини, как в свое время Врангеля. Дуче
тут же отведал ножку купидона, причмокнул, облизнулся, закатил глаза и не
без юмора воскликнул:
- Брависсимо! Это именно то, чего не хватает моему народу и моей
славной непобедимой армии.
Муссолини утер рукавом френча жирные губы и принялся расспрашивать:
поддается ли мясо купидона длительной консервации? Каковы темпы роста и
созревания половозрелой птицы? Что есть купидон в зоологическом смысле -
страус, что ли? Как он чувствует себя в макаронах по-итальянски с уксусом и
красным вином?... Муссолини со своим внезапным интересом к купидонам теперь
стал похож на Хрущева с его кукурузными пожарами - оба были огнеопасны, у
обоих было предрасположение к внезапному возгоранию от, казалось бы,
негорючих материалов, - и не удивительно, в конце концов, между Хрущевым и
Муссолини было много общего - от внешности до характера.
- Эфиоп твою мать! Ты сказал: Офир?! - вдруг дошло до
премьер-министра. - Значит, ты не эфиоп, а офирянин? - обрадовался
Муссолини, будто не знал этого. - Я рад, что ты не эфиоп. Эфиопия варварская
страна, недостойная находиться среди цивилизованных народов.
Он оставил купидонов в покое и потащил Гамилькара к громадной
политической карте мира.
- Смотри сюда: вот Италия... - Муссолини обвел жирным указательным
пальцем зеленый иберийский сапог и сделал значительное лицо - т. е. скорчил
одну из своих знаменитых рож: выгнул толстую нижнюю губу наизнанку и выпучил
глаза. - А вот Офир... - Указательный палец переплыл синее Средиземное море
и вторгся в Африку. - Где тут Офир... не могу найти... Ладно, предположим,
что сейчас Офир находится здесь... - Палец Муссолини оставил отпечаток синей
типографской краски на африканском роге. - Я - Бенито, ты - Гамилькар, нам
надо объединить наши усилия. - Он многозначительно посмотрел в глаза
Гамилькару и нанес ему легкий крюк в челюсть. - Фашизм - это большая семья.
В семье все любят и слушаются папу.
Затем Муссолини намекнул, что Гамилькар мог бы при случае - конечно, с
помощью дуче - занять место самого офирского Pohouyam'a.
- Место? - переспросил Гамилькар.
- Да. Трон, - уточнил Бенито.
- Стуло, - сказал Гамилькар на суржике.
"Кто он такой, Муссолини? - не понимал Гамилькар. - Настоящий
последователь дофенизма или обычный проходимец и маргинал? Клоун или корчит
из себя клоуна?"