"Борис Штерн. Рыба любви" - читать интересную книгу автора

полчаса, в которые составлялся протокол о пропавшем кубке.
В Одессе стояла жара; солнце, как поется в известной песне, светило
прямо в глаз, по небу редко-редко проплывали кудрявые облачка, по морю
гуляли барашки и так далее... а если днем в городском транспорте попадался
белый человек, то это, верно, был какой-нибудь одессит, удравший с работы
и едущий на пляж впервые в этом году.
Кстати, выяснилось, что санаторий находится не в Одессе, а в деревне
с совершенно удивительным названием Женева - на сорок седьмом километре по
старой дороге в Николаев. Поэтому Валентина была немного разочарована, и
ей пришлось пробираться с тяжелым чемоданом от поезда к автовокзалу в
пятом номере трамвая, где на нее пялил глаза какой-то очень уж черный негр
в белой простыне, но места не уступил и чемодан поднести не помог. В
общем, Валентине было жарковато и страшновато в славном городе-герое
Одессе.
В Женеве она была устроена в одну комнату с двумя дамами из породы
"никому не дам", тщательно скрывавшими свой далеко забальзаковский
возраст. И верно, два дня они не давали Валентине спокойно жить и не
подпускали к ней мужчин старше пятнадцати лет. Эти сердобольные дамы
составили агрессивный план против незамужества Валентины и собирались
выгодно продать ее в рабство - вернее, выдать замуж за таинственного
отсутствующего отдыхающего, уехавшего в Одессу покупать "Жигули", и два
дня жужжали о нем Валентине.
Наконец отсутствующий отдыхающий вернулся. Это был невысокий и
толстенький колобок, искатель золота из Магадана. Он таки приобрел в
Одессе "Жигули" и теперь решил подыскать себе жену, потому что этот отпуск
был его последним шансом - осенью ему исполнялось пятьдесят. Он понравился
Валентине своей солидностью. Она втайне мечтала о мужчине, на которого
можно положиться, не боясь, что придут его родители и скажут: "Оставь в
покое нашего мальчика!"
Магаданец же влюбился в Валентину с первого взгляда той самой поздней
и последней в жизни любовью, на которую только был способен. Ему нравилась
она вся, от пяток до макушки, от умения молчать до неумения связно
излагать свои мысли, которых, в общем, было немного. Валентина как-то
чертовски здорово умела сострадать, что в переводе означает "страдать
вместе с кем-то", и заслуга магаданца в том, что он сказал Валентине об
этом, и она начала догадываться, что к ней потому все так льнут, что она
никому не отказывает в сострадании; а вот сама за себя страдать она не
умеет, с нее все ее беды - как с гуся вода; и оттого она такая счастливая,
что у нее нет своих страданий, и оттого такая несчастливая, что страдает
за тех, кто их имеет.
Кроме всей этой чепухи с состраданием, магаданцу нравилось ее умение
плотно поесть и хорошо выпить, на что он сам в пятидесятых годах был
большим специалистом, пока не заработал язву желудка.
Магаданец решил сделать Валентине предложение, но, понимая солидность
своего возраста и запросы Валентины, решил основательно подготовиться к
этому шагу; Каждый вечер он увозил Валентину на "Жигулях" в Одессу (благо
- рядом) и создавал ей там сладкую жизнь за деньги, которые магаданцы
успешно зарабатывают, - и "Гамбринус", и рестораны, и оперный театр, и
купанья при луне; и еще магаданец купил в какой-то подворотне на
Дерибасовской кожаное пальто за тысячу рублей для своей младшей сестры,