"Борис Самуилович Штейн. Донный лед " - читать интересную книгу автора

просто нежно: - Ну налей хоть двадцать капель...
- Нет, - сказал Сеня твердо и отвернулся. Вопрос был исчерпан, и
следовало демонстративно чем-нибудь заняться, например, не торопясь, со
смаком закурить. Но Сеня не курил.
- Че, Леха, - понимая, спросил Толик, - душа требоват?
- Ну немного! - с надеждой отозвался человек по имени Леха.
Толик весело подмигнул:
- Пошли в заежку, подлечу.
Леха молча, сосредоточенно оделся, и они ушли.
Сеня посмотрел им вслед и горько выругался. Потом он накинул на входную
дверь крючок, снял фланелевую рубаху, лег на кровать, заложив руки за
голову, и пролежал так довольно долго.
Дело в том, что Леху было жаль до слез. Леха запивал тихо и надолго.
Иногда в запое он сохранял некоторую работоспособность - Леха был
художником-оформителем. На штате стоял плотника, а работал
художником-оформителем. Приехал сюда Леха из Свердловска, где тоже работал
художником-оформителем в строительной организации. Сюда, в мехколонну, Леха
приехал по вызову, вызов организовали ему свояченица с мужем. Она работала
здесь в бухгалтерии, он - прорабом. У Лехи была легкая рука и легкий
характер. Леха сказал Сене:
- Я очень люблю готовить. Но себе же одному не интересно. Давай буду на
двоих!
И стал готовить на двоих: супы, каши, картошку с мясными консервами, и
радовался, когда Сеня хвалил.
Они были одного возраста, тридцать шесть лет им было, оба родом из
деревни, у обоих было голодное военное и послевоенное детство, оба
преодолели судьбу и выбились в люди. Сеня окончил техникум, а потом, заочно,
институт (уже работая в Ворошиловграде в автохозяйстве). Леха окончил
Пермское художественное училище по специальности резьба по камню.
Как Леха в училище поступил - целая история. Деревня у Лехи была
бедная, к тому же отец - инвалид войны. Заслуг много, но не работник. Одна
нога на двенадцать сантиметров короче другой, и спина вся осколками
изуродована. Уже пятидесятые годы начались, а из отца все осколки выходили
мелкие. Как в бане напарится, так и... Сперва сам старался, потом Леху
приноровил вытаскивать. Если, конечно, верить Лехе. Но долгими вечерами за
чаем - какой смысл врать? За язык никто не тянет... В общем, голодно жилось
Лехе. Бывало, на ужин сколько едоков, столько картошек - по одной на нос.
Леха был человек крещеный. Крестная его сильно верующая была. Монашка
не монашка, а может быть, даже и монашка. И она его подкармливала немного.
Подкармливать подкармливала, а заодно и к богу приучала. Церковь в деревне
была действующая. Авторитетная церковь. И поп был авторитетный человек. На
велосипеде ездил. Никто больше не ездил, а поп ездил. Видно уж, закон такой:
чем похлебка жиже, тем церковь ближе. Одним словом, стал Леха в церкви
помогать, стал со временем как бы пономаренком. Старушки ахали, жалели Леху.
Кто яичко поднесет, кто шанежку... Так класса до седьмого кормился Леха
около господа бога. А в седьмом классе образовалась между ним и богом
трещина. Дразнить стали Леху. Обидно и безжалостно дразнить. И то сказать: в
школе - история, конституция, литература - совсем одно. Опять же пионерская
работа. А в церкви он к тому времени уже за пономаря прислуживал, совсем
другое. В общем, не выдержал Леха такой раздвоенности. И поскольку светская