"Борис Самуилович Штейн. Донный лед " - читать интересную книгу автора

Заежка помещалась тоже в вагончике, но вагончик этот стоял на колесах и
возвышался над голой, замерзшей землей на полтора-два метра. Штатное
крылечко с двумя ступеньками завершалось неудобной короткой площадочкой.
Дверь открывалась наружу, и открывающему не оставалось на площадочке места -
приходилось пятиться и соскакивать на ступеньку. Фиса с трудом открыла замок
(пальцы мгновенно застыли на студеном ветру) и втащила в заежку чемодан. И
сразу припала к навешанным на стену злектропечкам, чуть-чуть улыбаясь
кончиками тонких бледных губ, радуясь предстоящему блаженству отогревания.
Три кровати стояли в заежке, и все поперек длины: одна у торцевой
стенки и две - рядом, посередине. Тамбур представлял из себя миниатюрную
кухню-столовую с электрической плитой "Валя", столиком и изящным
электрическим самоваром. Плита, к сожалению, не работала. Фиса хотела было
согреть самовар, но передумала: блаженное тепло вызвало сонное оцепенение.
Фиса сняла легкое зимнее пальтишко и потянулась.
Она высокая была, стеснялась своего роста и поэтому постоянно
сутулилась. И даже баскетбол, которым она занималась в техникуме, не убавил
сутулости.
Потянувшись, Фиса быстро сняла сапожки и легла на среднюю кровать -
подальше от стенки. Она легла поверх одеяла и укрылась одеялом с соседней
постели.
И сразу уснула.
Разбудил ее Толик.
- Здорово, - закричал он с порога, высвобождая руку из рукавицы, - меня
Толик, а тебя?
На Толике был новый черный полушубок, унты и ондатровая шапка - полный
комплект бамовской роскоши. Крепкий, жилистый, подвижный и веселый - таким
предстал он перед Фисой. И глаза - острые и хитрые-прехитрые.
Фиса села на постели и протянула узкую ладонь:
- Фиса.
- Девка, че ли? - удивился Толик и добавил странное такое выражение:
"ё-карэмэнэ!" Ругательство не ругательство, но большое подспорье для связки
слов. Выразив таким образом и удивление, и ободрение, и одобрение, Толик
стряхнул с плеча рюкзак и тут же извлек из него бутылку спирта и утвердил ее
на столе. Вслед за бутылкой на столе появились три малосольных омуля в
целлофановом пакете, кирпич хлеба и две газеты. Он действовал споро и весело
и приговаривал азартно:
- Сейчас, сейчас, девка, заделаем все по уму...
Когда он ловко почистил и порезал рыбу, уложив ее на газете, Фиса
почувствовала, как она голодна.
- Давай, - сказал Толик, - чем, как говорится, богаты...
Фиса наскоро расчесала короткие волосы и, преодолев смущение, села за
стол.
Толик разбавил спирт прямо в кружках.
- Ну, со знакомством!
- Что вы, - испугалась Фиса, - я не пью. Тем более спирт.
- Правильно, - согласился Толик, - а я че, пью, че ли? Но за
знакомство - надо.
Глаза его смотрели весело и лукаво. Казалось, он знает гораздо больше,
чем говорит, и про Фису, и про себя, и про всю окружающую жизнь.
И Фиса уступила - выпила, а Толик проворно подал ей воды на запивку,