"Инна Штейн. Библиотечный детектив " - читать интересную книгу автора

работающий, поэтому в библиотеке она проходила за богатую. Премии, которые
бывали крайне редко, ей не давали почти никогда.
- Что это за мода такая - давать бедным, несчастным и убогим? - злилась
она. - Ладно, мне, конечно, плевать, только это несправедливо. Когда же
будут давать за работу?
Да, соглашались сотрудники, это несправедливо, но и то, что говорила
Анна Эразмовна, тоже было несправедливо. Примирить эти разногласия не было
никакой возможности.
А с Любиным мужем действительно было непонятно. Квартира была Любина,
точнее ее родителей, а еще точнее мамина (отец давно умер). Олег жил там в
прыймах. Был он тихий, работящий, непьющий, только мыршавый какой-то. За что
Люба его выгнала, никто не знал. Года два он жил где-то в другом месте, как
же он так быстро узнал о Любиной смерти? Да еще утром явился сообщить в
библиотеку. Нет, тут определенно что-то не вязалось. "Вечером пойду
узнаю", - решила Анна Эразмовна.
Но до вечера было далеко. Время тянулось невыносимо медленно. За окном
то выглядывало солнышко, то моросил дождичек - май в Одессе капризный. К
обеду дождик припустил сильнее, сотрудники заволновались, особенно мадам
Волгина и мадам Вильнер, промокнуть под дождем никому не хотелось. Но ровно
без пяти час солнце вжарило с новой силой, и народ, счастливый и довольный,
помчался делать базар. О Любе уже никто не вспоминал.
Анна Эразмовна с утра кое-что прикупила, мама обещала сварить супчик,
так что обязательный поход за продуктами можно было пропустить. Она решила
пойти в Любин отдел, а вдруг там уже что-то узнали? Условный рефлекс был
силен: она спустилась с третьего этажа и ноги сами повернули на выход, к
железным воротам.
"Боже мой, совсем голова не варит", - подумала она и пошла под арку,
вглубь двора, к новому хранилищу. Здание было совершенно ужасное,
уменьшенная копия саркофага над четвертым блоком. Строился этот шедевр
архитектуры четырнадцать лет, начали еще в 70-е, когда Анна Эразмовна
работала в школе. Зато окончили при ней, и она, вместе со всеми, убирала
строительный мусор, таскала и красила металлические стеллажи и стояла в
бесконечных цепочках. Что это такое, знают только библиотечные работники.
Надев халаты и завязавшись платочками, по два, по три часа стояли они,
глотая библиотечную пыль, и передавали пачки книг. Влево - вправо, влево -
вправо, голова кружилась, руки обрывались, спасало только чувство юмора.
Анна Эразмовна была в этом деле непревзойденным асом. Коренная одесситка,
она обладала врожденной способностью юморить по ходу дела, обыгрывая слова и
ситуации, замечая смешное везде и всюду, и народ благодарно ржал, когда она
открывала рот.
Увы, сейчас ей было совсем не до смеха. Спустившись на пару ступенек,
она попала в темный коридор, заставленный старыми каталожными ящиками.
Пройти, не ударившись, здесь могли только свои. Ну, уж она-то была своя в
доску.
- Здравствуйте, девочки, - сказала она, войдя в Любин отдел. - Дайте я
сяду, ноги не носят.
Это был один из самых молодежных отделов библиотеки, пенсионеров здесь
не было совсем. Девочки, от тридцати до сорока, сидели зареванные, посреди
отдела испуганно переминались с ноги на ногу несколько читателей.
- Ужас, ужас, ужас, - обращаясь к Анне Эразмовне, всхлипнула