"Адин Штейнзальц, Амос Функенштейн. Социология невежества" - читать интересную книгу автора

собой рисунки, обозначавшие слоги, слова, а иногда и целые предложения,
существовало письмо, которое развивалось на алфавитной основе. Однако
египетский писец, представитель закрытого и сокровенного ремесла, считал для
себя зазорным пользоваться одним лишь алфавитом. Для того чтобы показать
свое мастерство и свою искушенность, он использовал весь ассортимент
имеющихся в его распоряжении начертаний.
Вклад финикийцев в развитие алфавита заключался в том, что они, будучи
торговцами, в первую очередь интересовались не изысканностью и стилем
письма, а его практическим значением. Поэтому они позаимствовали от
алфавитной системы египтян, а также от алфавитной системы вавилонян, все то,
что показалось им полезным. Стадии, которые в своем развитии прошел
вавилонский алфавит, подобны стадиям, которые прошло египетское письмо. И
действительно, угаритская письменность отказалась от вавилонской идеографии
и превратилась в полноценный алфавит в нашем понимании этого слова.
Представляется, что развитие письма как бы символизирует собой переход от
закрытого знания к знанию более открытому. Переставая быть закрытым, знание
упрощается. Знание становится все более простым, все менее замысловатым;
может быть, менее утонченным и культивированным, но все более и более
удобным и полезным.
Хорошей иллюстрацией сказанного может послужить пример из египетской
архитектуры; одним из любопытных феноменов египетской архитектуры является
то, что в ней практически не представлена арка. Арки - это очень древнее
изобретение, которое независимо друг от друга сделали разные цивилизации.
Понятно, что и в Египте были арки, однако использовались они только при
сооружении водопровода. Стало быть, существовало расхожее мнение, что
проектирование арки - это занятие, недостойное египетского архитектора.
Египетский архитектор не желал пользоваться такого рода изобретением. В
дальнейшем мы остановимся на подобных представлениях, делающих невежество
одной из сторон своеобразного общественно-культурного статуса и пытающихся
сознательно скрыть явления, которые известны или могут быть известны всем,
чтобы построить общество, не имеющее отношения к этим явлениям. То же самое,
между прочим, относится и к египетскому искусству. Это искусство знало иные
формы и иные приемы, отличающиеся от тех, что были в нем общеупотребительны,
умело делать абсолютно реалистические изображения, как можно заметить,
исследуя древнеегипетское искусство разных эпох, особенно искусство времен
Эхнатона. Однако египетское искусство предпочло специфическую разновидность
профиля, когда в профиль изображаются только лица, а изображение тела дается
фронтально, поскольку так принято было делать и так следовало делать. Это
значит, что перед нами не просто ярко выраженная элитарная культура, а такая
культура, в которой знание должно быть тайным, и в этом, отчасти, состоит
сущность этой культуры и этого общества. Знание здесь, стало быть, закрыто
сознательно, что отличает этот социум от совершенно примитивных обществ,
которые способны признавать, что некоторый род знания может приобретаться
рациональным путем, хотя такое признание и не выражено отчетливо. Египетское
общество близко к тем обществам, где существует знание, существуют знатоки и
есть возможность пользоваться иными средствами и приемами, но тем не менее
ими не пользуются. Между прочим, также и в Японии имеются два вида письма.
Одно из них является очень простым, почти алфавитным, но его практически не
используют в культуре, поскольку оно не столь ценится, как китайское письмо,
крайне сложное, изучению которого человек должен посвятить долгие годы.