"Рудольф Штайнер. Хомункулус" - читать интересную книгу автора

Рудольф Штайнер.

Хомункулус


GA 32

*Будучи в 1888 редактором газеты "Немецкий еженедельник (Deutschen
Wochenschrift)" в Вене, Рудольф Штайнер написал статью об эпосе "Хомункулус"
немецкого поэта Хамерлинга и в которой он объективно высказался об иудаизме.
Так как в его книге "Мой жизненный путь (Mein Lebensgang)" имеется ссылка на
этот период, когда он был также и частным преподавателем, воспитателем в
одной семье в Вене, то здесь сначала приводятся выдержки из этой книги со
стр. 144-145 (*Прим. пер.):

Все это, душевную жизнь этой женщины, ее прекрасную самоотдачу своим
сыновьям, жизнь семьи в пределах круга дальних родственников и знакомых
переживал я. Однако при этом не обошлось без затруднения. Семья была
еврейской. Она была во взглядах совершенно свободной от любой ограниченности
конфессии, веры и расовой ограниченности. Однако у главы семьи, к которому я
был очень расположен, имелась в наличии определенная чувствительность против
всех внешних проявлений, которые производились не-евреем над евреями. На это
влиял вспыхнувший тогда антисемизм.

Так я принял тогда живое участие в борьбе, которую немцы вели в Австрии
за свое национальное существование. Я был приведен к тому, чтобы также
заняться исторической и социальной позицией иудаизма. Особенно интенсивным
стало это занятие, когда появился "Хомункулус" Хамерлинга. Этот выдающийся
немецкий поэт был представлен из-за этого творения большой частью
журналистики как антисемит, также даже немецко-националисическими
антисемитами был принят как один из своих. Все это мало меня касалось;
однако я написал статью о "Хомункулусе", в которой я, как я верил, полностью
объективно высказался о позиции иудаизма. Глава семьи, в чьем доме я жил, с
которым я сдружился, принял это как особый вид антисемизма. Ни в малейшем не
пострадали от этого его дружелюбные чувства ко мне, однако он был затронут
глубокой болью. Когда он прочитал статью, предстал он передо мной, полностью
изъеденный во внутренней глубине страданием, и сказал мне: "То, что Вы здесь
пишите о евреях, вовсе не может подразумеваться в дружелюбном смысле; однако
не это есть то, что меня преисполняет, но то, что Вы при тесной связи к нам
и нашим друзьям переживания, которые Вас побуждают так писать, могли сделать
только у нас".

Глава семьи заблуждался; ибо я судил полностью из духовно исторического
обзорного рассмотрения; ничто личное не было влито в мое суждение. Он не мог
это так видеть. Он сделал на мои объяснения замечание: "Нет, человек,
который воспитывает моих детей, по этой статье, не является никаким
'еврейским другом'". От этого его нельзя было переубедить. Он не думал
никакое мгновение о том, чтобы в моем отношении к семье нечто должно было бы
измениться. Это он видел как некую необходимость. Я еще меньше мог принять
дело как повод к изменению. Ибо я рассматривал воспитание его сына как