"Гюнтер Штайн. Ультиматум (Роман и повесть) " - читать интересную книгу автора

его любовь второе испытание? Она просто не могла представить себя на его
месте. То, что он не верит в свое дело, она поняла из его разговора с
Фундингером, но, может быть, его решение, принятое с приездом мотоциклистов,
было все-таки слишком поспешным?
Тень скользнула по лицу Раисы. Опасность еще не миновала. "Как только
Фундингер немного оправится, его надо будет спрятать куда-нибудь в другое
место", - решила она. Слегка дрожали оконные стекла. Издалека доносились
артиллерийские раскаты.

* * *

Фундингер лежал в темном погребе на куче соломы и прислушивался к
отголоскам недалекого фронта: шуму моторов, лязгу оружия и крикам. Если его
здесь найдут, то в первую очередь поплатятся его спасители. Он крепко
стиснул зубы и вытянулся во весь рост. Все тело мгновенно покрылось липким
потом. Вдруг крышка люка над его головой откинулась. По лестнице проворно
спустилась Раиса.
- Ты с ума сошел! Сейчас же ложись!
- Мое обмундирование, - выдавил из себя Фундингер, - где оно? -
Здоровая рука, на которую он опирался, заметно дрожала.
Раиса в растерянности остановилась возле него.
- Будь же благоразумным, - проговорила она мягко, - ты же еще не можешь
встать...
Фундингер отрицательно покачал головой:
- Я разумнее, чем ты думаешь. Именно поэтому я и хочу отсюда уйти.
- Но куда ты сейчас, да еще среди бела дня?
- Я должен уйти, - упрямо повторял он. - Там я буду подвергаться не
большей опасности, чем здесь. А потом... Если меня схватят здесь, вы обе, ты
и твоя мать, погибли.
- Сюда никто не придет, товарищ. - Раиса отерла пот с лица раненого,
как будто сейчас это было самое важное. Она прекрасно понимала, что его
опасения справедливы. Но другого выхода у нее не было, и если все, на что
она осмелилась прошлой ночью, не пропало впустую, то он мог и должен был
остаться в погребе до вечера.
- Пойми же ты наконец, я не могу взять на себя такую ответственность.
И тут Раисе пришла в голову спасительная мысль.
- Ответственность? Перед кем? - строго спросила она.
- Перед тобой и твоей матерью... да и перед собственной совестью.
- А дело, за которое ты борешься? О нем ты уже не думаешь? Тот, кто
борется, не должен терять головы, он обязан соблюдать дисциплину.
Фундингер был слишком измучен, чтобы найти в себе силы иронически
ответить на такое поучение.
- Ну, чего же ты хочешь? - спросил он устало. - Ведь здесь я сижу, как
в мышеловке.
Тогда она вытащила красную книжечку и торжественно протянула ему.
- Ведь это мой карманный календарик, - удивленно прошептал он. - Как он
у тебя оказался?
Она кивнула и показала на подчеркнутые числа, а затем спросила:
- А это что такое?
Фундингер молча посмотрел на девушку, слегка прищурив глаза, потом