"Николай Шпанов. Ураган" - читать интересную книгу автора

По капризу архитектора передний фасад дома не имел дверей. Дом был
длинный, в два этажа. Квартиры в нем были несколько необычны для Москвы:
комнаты располагались двумя ярусами. Жильцы постарше (а средний возраст
жильцов этого дома давно перешагнул за полстолетие), поднимаясь в свои
мансарды, проклинали фантазию строителя. Зато у каждой квартиры был свой
подъезд, а все двери выходили во двор, и даже самые ворчливые из
престарелых жильцов радовались саду, разбитому во дворе.
Самый молодой из живущих в доме академиков - Вадим Аркадьевич Ченцов,
охотно довольствовался мансардой, лестницей, садом, тишиной.

* * *

В мансарде Ченцова стоял полумрак. Тишина в ней казалась особенно полной и
плотной от однообразного шума горелки. Голубоватый блик газового камина
играл на стене. В его трепетном свете проявлялась то одна, то другая
деталь картины, висевшей напротив камина: полоска едва синеющего на
горизонте леса; заснеженное поле; чьи-то следы: глубокие и ясные на
переднем плане, по мере удаления они делались менее отчетливыми. Словно
кто-то уже не в силах был брести. Его еще не видно, но можно догадаться:
он тащит свое обессиленное тело, оставляя борозду на заснеженном поле. И,
наконец, голубой зайчик газового пламени падает на пятно, темнеющее там,
где кончаются следы. В морозном тумане не сразу и поймешь, что это волк.
Его голова безнадежно уперта в наст. Это конец - смерть в жестоком голубом
одиночестве морозного тумана.
- Даже не завыл, - задумчиво пробормотал Ченцов. И тихо нараспев повторил:
- Не завыл... Понимаешь, Тимочка: не завыть из-за полной безнадежности.
Вадим Аркадьевич стряхнул ночные туфли и подобрал ноги на диван. Несколько
подушек за спиной и под боком образовали теплое гнездо. Здесь Ченцов копил
мысли. То ли лень, то ли боязнь спугнуть их мешала встать, подойти к
столу, записать. Если под руку попадалась книга, журнал, газета, он на
полях нацарапывал несколько знаков, формулу. А чаще бормотал что-то вслух.
- Эх, Тимоша, Тимоша... - задумчиво говорил Вадим Аркадьевич, уставясь на
огонь. Его рука с длинными, тонкими пальцами лежала на пушистом загривке
собаки. - Помнишь, как однажды я высказал сомнение: способен ли наш
ускоритель дать то, что мы с тобой искали? Тебе не довелось видеть
откровенного недоверия во взглядах моих почтенных коллег: "Идея выделить
ядерный катализатор, живущий больше микросекунды, может, мол, родиться
только в мозгу пустого фантазера!" И тем не менее частица "тау" родилась и
совершит работу катализатора, будучи послана на расстояние, какое мы ей
зададим...
Вадим Аркадьевич не замечал, как его пальцы сжимаются на шее Тимоши. Он с
увлечением говорил, глядя в карие внимательные глаза:
- И вот, Тимка, мы посылаем "тау" в атаку на водородную бомбу. Нашей "тау"
не нужна звездная температура, чтобы превратить заряд в безвредный
гелий... Молчишь, Тимка? А я хотел бы услышать иронический вопрос: "Как же
ты, Вадим, донесешь поток своих "тау" до цели? Как ты заставишь их
проникнуть в заряд бомбы и превратить ее в облако инертного газа? Как?"
Когда-то так же ставили в тупик тех, кто мечтал послать ракету в звездные
миры. И долго люди ломали себе голову над тем, что оказалось просто: