"Робин Шоун. Женщина Габриеля" - читать интересную книгу автора

Страх сковал тело Габриэля.
"Я привел тебе женщину", - эхом звучало в его ушах. А следом: "Laissez
le jeu commencer".
На лондонских улицах было полно проституток; женщины спали на ступенях
богаделен.
И все же тот, второй, выбрал именно эту женщину.
Она была девственницей. Или шлюхой.
Ее наняли, чтобы убить Габриэля. Или для того, чтобы быть убитой
Габриэлем.
Она была последней ниточкой к этому человеку.
И не было ничего такого, чего бы ни сделал Габриэль, чтобы добраться до
него.
И он знал это.
- Я даю две тысячи фунтов за эту женщину, - раздался громкий голос над
шумевшим залом.
И этот голос принадлежал Габриэлю.
Он почувствовал, как его пронзили двести пар глаз.
Габриэль не был с женщиной четырнадцать лет, восемь месяцев, две недели
и шесть дней.
Клиенты знали это.
Это знали и проститутки.
Человек, который хотел спасти его, знал это.
И тот, другой, который хотел убить двух ангелов, тоже знал это.
Лицо женщины находилось в темноте.
И Габриэль не знал, что знает она. Пока.
Но узнает.
Еще до окончания ночи он будет знать все, что известно об этой женщине.
Он надеялся, ради нее, что она окажется убийцей.
Быть убийцей было бы лучшим для нее.
Если Габриэль не убьет ее, это сделает тот, другой. И это будет гораздо
худшая смерть, чем от руки Габриэля.
Laissez le jeu commencer. Давайте же начнем игру.


Глава 2

Страсть. Виктория пристально посмотрела в глаза цвета серебра и поняла,
почему респектабельные мужчины и женщины приходили в дом Габриэля.
Они приходили, чтобы испытать страсть.
Она пришла, чтобы сбежать от неё.
- Ты можешь оставить нас, Гастон.
Шелковый мужской голос проник сквозь туман. Дым. Шерсть. Плоть. Кости.
Шелест пробежал по коже Виктории - закрылась дверь. Она оказалась
внутри библиотеки, а не спальни, как ожидала.
Хотя это не изменило бы исхода ночи.
Виктория знала, что мужчина не сильно нуждался в кровати, чтобы сойтись
с женщиной: чаще всего достаточно было дверного проема или узкого переулка.
Электрическая лампа сверху освещала помещение; прямо перед Викторией
стоял испещрённый серебристыми прожилками черный стол с мраморной
столешницей, между ней и светловолосым мужчиной находилось голубое кожаное