"Робин Шоун. Женщина Габриеля" - читать интересную книгу автора

вынесла из-за его действий.
- Вы бы стали меня умолять, мадемуазель?
Холодок, пробегающий по позвоночнику Виктории, теперь разрастался у неё
в груди.
- Нет, - отчетливо сказала она. Решительно. Удерживая его взгляд. -
Нет, я не стану умолять вас.
Как ни стала бы умолять любого другого мужчину.
Горящее полено упало в камине. Столпы искр устремились в дымоход.
- Снимите платье.
Желудок Виктории заурчал, подло напоминая о её смертности.
Если он возьмет её, она может умереть.
Если он не возьмет её, она умрет.
От холода. От голода.
Или, возможно, её убьют ради плаща и ботинок, чтобы кто-то смог
пережить на лондонских улицах ещё одну ночь, ещё одну неделю, еще один
месяц.
Чувствуя себя так, будто она сторонний наблюдатель, Виктория потянулась
к лифу платья. Она видела свои действия серебристыми глазами.
Покрасневшими обветренными пальцами Виктория расстегнула одну пуговицу,
вторую, третью... За расстёгнутым коричневым шерстяным лифом платья
показалась бледная кожа. Основание шеи... ложбинка между грудями... изгиб
живота, скорее впалого, чем округлого...
Глубоко вздохнув, Виктория повела плечами. Жёсткая шерсть каскадом
скользнула со спины и бедер, распластавшись вокруг ног.
На ней не было ни женской сорочки, ни корсета, ни нижней юбки, чтобы
прикрыть ягодицы.
Эти вещи также были проданы на Сент-Джайлс Стрит.
Она распрямила плечи, сознавая не столько свое сбившееся дыхание,
сколько то, что на бёдрах болтаются мешковатые шелковые панталоны, шерстяные
чулки сморщились на коленях, а полуботинки натёрли лодыжки.
Сделав над собой усилие, Виктория очистила мозг от посторонних мыслей.
Жаркая волна охватывала кожу, в то время как холод его пристального
взгляда блуждал по её телу. Плечам. Грудям. Шелковым панталонам,
прикрывающим верхнюю часть бёдер.
И снова по плечам, грудям.
Взгляд задержался на сосках.
Они были твердыми.
От холода, сказала она себе.
И знала, что снова солгала.
Виктория хотела почувствовать мужские руки на своём теле.
Она хотела почувствовать руки этого мужчины на своём теле.
Она хотела раз и навсегда покончить с девственностью, которая была и
ценным достоянием женщины, и средством её падения.
Решительно Виктория положила руки на пояс поношенных шелковых панталон.
И они тоже упали, потерявшись в ворохе шерстяного платья.
Обнажённые ягодицы покрылись гусиной кожей.
Ей не нужно было следовать за его взглядом, чтобы понять, что он так
пристально рассматривал: волосы между бёдер были вьющимися, в то время как
на голове - прямыми.
Этот взгляд прокладывал жаркий след по её телу.