"Михаил Шолохов. Тихий Дон. Книга первая (ПСС том 2)" - читать интересную книгу автора

втолочим. Лучше ее унистожить, чем всему хутору без скотины гибнуть. А ты не
шуми, а то головой стену развалю!
- Тяни ее, суку, на баз!.. - гахнули у крыльца.
Полчанин Прокофия, намотав на руку волосы турчанки, другой рукой
зажимая рот ее, распяленный в крике, бегом протащил ее через сени и кинул
под ноги толпе. Тонкий вскрик просверлил ревущие голоса.
Прокофий раскидал шестерых казаков и, вломившись в горницу, сорвал со
стены шашку. Давя друг друга, казаки шарахнулись из сенцев. Кружа над
головой мерцающую, взвизгивающую шашку, Прокофий сбежал с крыльца. Толпа
дрогнула и рассыпалась по двору.
У амбара Прокофий настиг тяжелого в беге батарейца Люшню и сзади, с
левого плеча наискось, развалил его до пояса. Казаки, выламывавшие из плетня
колья, сыпанули через гумно в степь.
Через полчаса осмелевшая толпа подступила ко двору. Двое разведчиков,
пожимаясь, вошли в сенцы. На пороге кухни, подплывшая кровью, неловко
запрокинув голову, лежала Прокофьева жена; в прорези мученически оскаленных
зубов ее ворочался искусанный язык. Прокофий, с трясущейся головой и
остановившимся взглядом, кутал в овчинную шубу попискивающий комочек -
преждевременно родившегося ребенка.


* * *

Жена Прокофия умерла вечером этого же дня. Недоношенного ребенка,
сжалившись, взяла бабка, Прокофьева мать.
Его обложили пареными отрубями, поили кобыльим молоком и через месяц,
убедившись в том, что смуглый турковатый мальчонок выживет, понесли в
церковь, окрестили. Назвали по деду Пантелеем. Прокофий вернулся с каторги
через двенадцать лет. Подстриженная рыжая с проседью борода и обычная
русская одежда делали его чужим, непохожим на казака. Он взял сына и стал на
хозяйство.
Пантелей рос исчерна-смуглым, бедовым. Схож был на мать лицом и
подбористой фигурой.
Женил его Прокофий на казачке - дочери соседа.
С тех пор и пошла турецкая кровь скрещиваться с казачьей. Отсюда и
повелись в хуторе горбоносые, диковато-красивые казаки Мелеховы, а
по-уличному - Турки.
Похоронив отца, въелся Пантелей в хозяйство: заново покрыл дом,
прирезал к усадьбе с полдесятины гулевой земли, выстроил новые сараи и амбар
под жестью. Кровельщик по хозяйскому заказу вырезал из обрезков пару
жестяных петухов, укрепил их на крыше амбара. Веселили они мелеховский баз
беспечным своим видом, придавая и ему вид самодовольный и зажиточный.
Под уклон сползавших годков закряжистел Пантелей Прокофьевич: раздался
в ширину, чуть ссутулился, но все же выглядел стариком складным. Был сух в
кости, хром (в молодости на императорском смотру на скачках сломал левую
ногу), носил в левом ухе серебряную полумесяцем серьгу, до старости не
слиняли на нем вороной масти борода и волосы, в гневе доходил до
беспамятства и, как видно, этим раньше времени состарил свою когда-то
красивую, а теперь сплошь опутанную паутиной морщин, дородную жену.
Старший, уже женатый сын его Петро напоминал мать: небольшой, курносый,