"Михаил Шолохов. Тихий Дон. Книга первая (ПСС том 2)" - читать интересную книгу автора

Дуняшка, послухай - играет ерик?
Дуняшка нехотя, бочком, подвинулась к дверям.
- Кто ж бродить пойдет? Дарье нельзя, могет груди застудить, - не
унималась старуха.
- Мы с Гришкой, а с другим бреднем - Аксинью покличем, кого-нибудь ишо
из баб.
Запыхавшись, вбежала Дуняша. На ресницах, подрагивая, висели дождевые
капельки. Пахнуло от нее отсыревшим черноземом.
- Ерик гудет, ажник страшно!
- Пойдешь с нами бродить?
- А ишо кто пойдет?
- Баб покличем.
- Пойду!
- Ну, накинь зипун и скачи к Аксинье. Ежели пойдет, пущай покличет
Малашку Фролову!
- Энта не замерзнет, - улыбнулся Григорий, - на ней жиру, как на добром
борове.
- Ты бы сенца сухого взял, Гришунька, - советовала мать, - под сердце
подложишь, а то нутре застудишь.
- Григорий, мотай за сеном. Старуха верное слово сказала.
Вскоре привела Дуняшка баб. Аксинья, в рваной подпоясанной веревкой
кофтенке и в синей исподней юбке, выглядела меньше ростом, худее. Она,
пересмеиваясь с Дарьей, сняла с головы платок, потуже закрутила в узел
волосы и, покрываясь, откинув голову, холодно оглядела Григория. Толстая
Малашка подвязывала у порога чулки, хрипела простуженно:
- Мешки взяли? Истинный бог, мы ноне шатанем рыбы.
Вышли на баз. На размякшую землю густо лил дождь, пенил лужи, потоками
сползал к Дону.
Григорий шел впереди. Подмывало его беспричинное веселье.
- Гляди, батя, тут канава.
- Эка темень-то!
- Держись, Аксюша, при мне, вместе будем в тюрьме, - хрипло хохочет
Малашка.
- Гляди, Григорий, никак Майданниковых пристань?
- Она и есть.
- Отсель... зачинать... - осиливая хлобыстающий ветер, кричит Пантелей
Прокофьевич.
- Не слышно, дяденька! - хрипит Малашка.
- Заброди, с богом... Я от глуби. От глуби, говорю... Малашка, дьявол
глухой, куда тянешь? Я пойду от глуби!.. Григорий, Гришка! Аксинья пущай от
берега!
У Дона стонущий рев. Ветер на клочья рвет косое полотнище дождя.
Ощупывая ногами дно, Григорий по пояс окунулся в воду. Липкий холод
дополз до груди, обручем стянул сердце. В лицо, в накрепко зажмуренные
глаза, словно кнутом, стегает волна. Бредень надувается шаром, тянет вглубь.
Обутые в шерстяные чулки ноги Григория скользят по песчаному дну. Комол
рвется из рук... Глубже, глубже. Уступ. Срываются ноги. Течение порывисто
несет к середине, всасывает. Григорий правой рукой с силой гребет к берегу.
Черная колышущаяся глубина пугает его, как никогда. Нога радостно наступает
на зыбкое дно. В колено стукается какая-то рыба.