"Михаил Шолохов. Слово о Родине" - читать интересную книгу автора

ослепительно-белые нити паутины. Погожими утренними зорями там, где когда-то
не затихали бои, окопы и воронки, опушенные по краям лохматым бурьяном, как
серебряной сеткой, затянуты паутиной, и каждая ниточка ее прогибается и тихо
дрожит, вся унизанная крохотными блистающими слезинками росы...
Но от Сталинграда до Берлина и от Кавказа до Баренцева моря, где бы,
мой друг, ни остановился твой взгляд, всюду увидишь ты дорогие сердцу
матери-родины могилы погибших в сражениях бойцов. И в эту минуту ты острее
вспомнишь те бесчисленные жертвы, которые принесла твоя страна в защиту
родной Советской власти, и величественным реквиемом зазвучат в твоей памяти
слова: "Вечная слава героям, павшим в борьбе за свободу и независимость
нашей родины!"
Вспоминая прошлое, ты невольно подумаешь, ты не сможешь не подумать и о
том, как много осиротевших людей стало на твоей родине после войны. В эту
долгую и просторную для горестных воспоминаний зимнюю ночь не одна вдова,
потерявшая в войне мужа, оставшись наедине с собой, прижмет к постаревшему
лицу ладони, и в ночной темноте обожгут ей пальцы горячие и горькие, как
полынь, слезы; не одно детское сердце, на всю жизнь раненное смертью того,
кто, верный воинскому долгу и присяге, погиб в бою за социалистическую
родину, сожмется перед сном от случайного воспоминания с недетской тоской. А
быть может, будет и так: в маленькой комнатке, где грустная тишина живет уже
годами, подойдет старик к своей седой жене-подруге, без слез оплакивающей
погибших сынов, взглянет в тусклые глаза, из которых самое горькое на свете,
материнское страдание выжало все слезы, скажет глухим, дрогнувшим голосом:
"Ну, полно, мать, не надо... Ну, не надо же, прошу тебя! Не у нас одних
такое горе..." - и, не дождавшись ответа, отойдет к окну, покашляет,
проглотит короткое, как всхлип, сухое старческое рыдание и долго молча будет
смотреть в затуманенное стекло невидящими глазами... Мой дорогой друг и
соотечественник! Пусть не стынет наша ненависть к врагу, даже поверженному!
И пусть с удесятеренной яростью кипит, клокочет она в наших сердцах к тем,
кому нет названия на человеческом языке, кто все еще не насытился прибылями,
нажитыми на крови миллионов, кто в сатанинском слепом безумии готовит
исстрадавшемуся человечеству новую войну!
Их зловещие имена с проклятиями, с гадливостью произносит каждый
честный человек в мире, они обречены историей на черную погибель, и время со
всей старательностью уже плетет для них надежные удавки. Но пока они живы,
пока, не скупясь, отсыпают миллиарды долларов на создание атомных бомб, на
подготовку новой чудовищной войны, - пусть живет и наша неистребимая
ненависть к ним. Она пригодится в нужную минуту!
Вспомни, друг: за тридцать лет существования Советской власти Страна
Советов не знала поражений ни в войнах, ни в преодолении любых трудностей,
ценою неслыханных жертв и народных страданий мы вышли победителями и в
последней, величайшей из войн. Но жертвы, принесенные во имя спасения
родины, не убавили наших сил, а горечь незабываемых утрат не принизила
нашего духа.
Бывает так, что по соседству с пшеничными полями, в цветущем густом
разнотравье сизым дымом расстелется, раскустится степная полынь, и вот
хлебное зерно, наливаясь и зрея, вбирает в себя полынную горечь. На
баловство, на кондитерские изделия мука из такого зерна не годится. Но хлеб
от горьковатого привкуса не перестает быть хлебом! И благодатным кажется он
тому, кто работает, умываясь соленым потом, и ту же щедрую силу дает он