"Михаил Шолохов. Продкомиссар" - читать интересную книгу автора Хозяин, чинивший упряжку, обсмоленными пальцами всучил в дратву
щетинку, сощурился: - Все богатеет... Новую бабу завел, старуха померла давненько, сын пропал где-то, а он, старый хрен, все по солдаткам бегает... И, меняя тон на серьезный, добавил: - Хозяин ничего, обстоятельный... Вам разве из знакомцев? Утром, за завтраком, председатель выездной сессии Ревтрибунала сказал: - Вчера двое кулаков на сходе агитировали казаков хлеб не сдавать... При обыске оказали сопротивление, избили двух красноармейцев. Показательный суд устроим и шлепнем... III Председатель трибунала, бывший бондаръ, с приземистой сцены народного дома бросил, будто новый звонкий обруч на кадушку набил; - Расстрелять!.. Двух повели к выходу... В последнем Бодягин отца опознал. Рыжая борода только по краям заковылилась сединой. Взглядом проводил морщинистую, загорелую шею, вышел следом. У крыльца начальнику караула сказал; - Позови ко мне вот того, старика. Шагал старый, понуро сутулился, узнал сына, и горячее блеснуло в глазах, потом потухло. Под взъерошенное жито бровей спрятал глаза. - С красными, сынок? - Тэ-э-эк...- В сторону отвел взгляд. Помолчали. - Шесть лет не видались, батя, а говорить нечего? Старик зло и упрямо наморщил переносицу. - Почти не к чему... Стежки нам выпали разные. Меня за мое ж добро расстрелять надо, за то, что в свой амбар не пущаю,- я есть контра, а кто по чужим закромам шарит, энтот при законе? Грабьте, ваша сила. У продкомиссара Бодягина кожа на острых изломах скул посерела, - Бедняков мы не грабим, а у тех, кто чужим потом наживался, метем под гребло. Ты первый батраков всю жизнь сосал! - Я сам работал день и ночь. По белу свету не шатался, как ты! - Кто работал - сочувствует власти рабочих и крестьян, а ты с дрекольем встретил... К плетню не пускал... За это и на распыл пойдешь!.. У старика наружу рвалось хриплое дыхание. Сказал голосом осипшим, словно оборвал тонкую нить, до этого вязавшую их обоих: - Ты мне не сын, я тебе не отец. За такие слова на отца будь трижды проклят, анафема...- сплюнул и молча зашагал. Круто повернулся, крикнул с задором нескрытым: - Нно-о, Игнашка!.. Нешто не доведется свидеться, так твою мать! Идут с Хопра казаки вашевскую власть резать. Не умру, сохранит матерь божия, своими руками из тебя душу выну. x x x Вечером за станицей мимо ветряка, к глинищу, куда сваливается дохлая |
|
|