"Михаил Шолохов. Коловерть" - читать интересную книгу автора

изухабила. Теплынь на провесне. Тает. Полдень.
Лес начал огибать Пахомыч - навстречу тройка стелется. А снегу возле
леса намело торы. В сугробах саженных дорожку прогрызли узенькую,
разминуться никак невозможно. Что не видно- очень скоро, вот-вот.
- Эка, скажи на милость, оказия-то!.. Тпру!..
Приостановил Пахомыч лошадей, слез и шапку снял. Голову седую и потную
ветер облизывает. Потому снял Пахомыч шапчонку свою убогую, что опознал в
тройке встречной выезд полковника Черноярова Бориса Александровича. А у
полковника землю он арендовал восемь лет подряд.
Тройка ближе. Бубенцы промеж себя разговорчики вполголоса ведут. Видно,
как с пристяжных пена шмотьями брызжет и тяжело-тяжело колышется коренник.
Привстал кучер, кнутом машет.
- Сворачивай, ворона седая!.. Что дорогу-то перенял?!
Поравнялся и лошадей осадил. Пахомыч, в полах полушубка путаясь, с
головой непокрытой к санкам подбежал, поклон отвалил низенький.
Из саней, медвежьим мехом обитых, пучатся, не мигая, глаза стоячие.
Губы рубчатые, выскобленные досиня, кривятся.
- Ты почему, хам, дог-огу не уступаешь? Большевистскую свободу почуял?
Г-авнопг-авие?..
- Ваше высокоблагородие!.. Христа ради, объезжайте вы меня. Вы
порожнем, а у меня вага... Я ежели свильну с дороги, так и не выберусь.
- Из-за тебя я буду лошадей кг-овных в снегу душить?.. Ах ты сволочь!..
Я тебя научу уважать офипег-ские погоны и уступать дог-oгy!
Ковер с ног стряхнул и перчатку лайковую кинул на сиденье.
- Аг-тем, дай сюда кнут!
Прыгнул полковник Чернояров с саней и, размахнувшись, хлобыстнул кнутом
Пахомыча промеж глаз.
Охнул старик, покачнулся, лицо ладонями закрыл, а сквозь пальцы кровь.
- Вот тебе негодяй, вот!..
Бороду Пахомычеву седую дергал, хрипел, брызгаясь слюной.
- Я из вас дух кг-асногваг-дейский выколочу!.. Помни, хам, полковника
Чег-нояг-ова!.. Помни!..
Над талой покрышкой снега маячит голубая дуга. рубенцы говорят
невнятным шепотом... Сбочь дороги постромки обрывая, бьются лошади Пахомыча,
сани опрокинутые, с дышлом поломанным, лежат покорно и беспомощно, а он
тройку глазами немигающими провожает. Будет провожать до тех пор, пока не
скроется в балке задок саней, выгнутых шеей лебединой.
Век не забыть Пахомычу полковника Черноярова Бориса Александровича.

III

С ведрами от криницы идет Пахомычева старуха.
В вербах, стыдливо голых, беснуются гоачи. За дворами, на бугре, промеж
крыльев красношапого ветряка на ночь мостится солнце. В канавах вода кряхтит
натужисто, плетни раскачивает. А небо - как вянущий вишневый цвет.
Ко двору подошла, у ворот подвода. Лошади почтовые с хвостами, куце
подкрученными, и у ног их, захлюстанных и зябких, куры парной помет
гребут. Из тарантаса, полы офицерской шинели подбирая, высокий, узенький - в
папахе каракулевой - слез. Повернулся к старухе лицом иззябшим.
- Мишенька!.. Сыночек!.. Нежданный!..