"Михаил Шолохов. Двухмужняя" - читать интересную книгу автора

И прочее разное говорил, а проезжая шляхом повыше Качаловских лесов,
приостанавливал своего гладкого пятнистого мерина и, указывая кнутом на
дощечку, плясавшую на столбе под ветром, смеялся, ощеряя желтые кабаньи
клыки, и животом тряс:
- Пока-за-а-а-тель-ная!.. Вот оно осенью покажет!..
Трактор ломил пахоту в колено, качаловцы ковыряли кое-как, по-дедовски.
У качаловцев с десятины по восьми мер наскребли, коллективны по сорок сеяли.
Смеялись качаловцы, зависть скрывая:
- Сиротское, мол, не пропадает...
А только вышло так, что в сентябре, в праздник, пришли качаловцы с
хуторского схода к двору коллективскому. Погомонили возле амбаров, распухших
от хлеба, трактор долго щупали глазами и пальцами заскорузлыми, кряхтели, и
уже перед уходом дед Артем - мужик из заправских хозяев - отвел Арсения в
сторону и, втыкая в ухо ему прокуренную бороду, забурчал:
- Просьбицу имеем к вам, Арсений Андреевич. Сделай божеску милость,
примай нас гуртом в свой киликтив! Двадцать семей нас, которы беднеющи...
Поклонился старикам Арсений обрадованно.
- Добро пожаловать!..
Работы по горло в коллективе. Засушливый год. Недостача хлеба в
окружных хуторах и станицах. По шляху мимо Качаловки толпами проходят нищие.
Заворачивают и в Качаловку. У расписных ставней скривят тягучие слабые
голоса:
- Христа ради...
Распахнется обсиженное мухами окошко, глянет на выжженную солнцем улицу
бородатая голова, буркнет:
- Идите добром, прохожие люди, а то собаками потравлю! Вон - киликтив,
у них и спрашивайте!.. Они власть этую постановили, они вас и кормить
должны!
Каждый день тянутся одиночками и толпами к смолистым обструганным
воротам коллектива.
Арсений, осунувшийся и загорелый, отчаянно машет руками:
- Куда я вас дену? Везде полно! Ведь не прокориимся мы с вами!
Но коллективские бабы на Арсения гудят потревоженным пчелиным роем, и
обычно кончается тем, что Арсений и мужики, отмахиваясь руками, уходят ш
гумно к молотилке, а бабы ведут гостей в длинный амбар, устроенный под
жилье, и до вечера из окон просторной кухни рвется во двор грохот чугунов и
звсн посуды.
Иногда на гумно, запыхавшись, прибегает кладовщик, дед Артем, хрипит,
сокрушенно отплевываясь:
- Сладу с бабами нету!.. Сыщи ты, Арсений, на них какую-нибудь управу.
Навели кучу старцев и ключи от кладовой у меня отняли!.. Обед стряпают, а
пшена нагребли на восемь рылов больше!..
- Ляд с ними, дедушка! - улыбается Арсений.
Число коллективцев увеличилось вдвое. Прибавилось и число детей. Часть
рабочих кончала обмолот, пахала под пары, другая часть строила школу.
С утра до темной ночи муравейником кишел коллективский двор.
В сарае пыхтела машина. Электрический фонарь пил на выметенный двор
желтые волны света, и кособокий месяц, повиснувший над Качаловкой, бледнел
от электричества; он казался теперь зеленоватым, маленьким и ненужным.
Анна вторую неделю работала в очереди на скотном дворе. Вместе с шестью